Единственным англоязычным палеоантропологом, отказавшимся сдаваться на милость Майру, был молодой помощник Роберта Брума Джон Робинсон. Он отмечал, что морфологическая гетерогенность между грацильными и массивными австралопитеками, а также некоторые сходные черты южноафриканских и ранних яванских материалов указывали на как минимум две линии гоминидов, существовавших параллельно друг другу в плиоцене или начале плейстоцена. Майру пришлось согласиться с доводами Робинсона, и хотя это согласие и было опубликовано в журнале, которого палеоантропологи не читали, после этого случая всем им пришлось согласиться с тем, что массивные австралопитеки выпадали из схемы Майра. В результате родовое имя Australopithecus продолжало использоваться для всех грацильных австралопитеков (а некоторые палеоантропологи, в основном Робинсон, по-прежнему называли массивных австралопитеков парантропами). Кроме того, сам Робинсон использовал термин «телантроп» для обозначения загадочных останков гоминидов с очень легким строением из Сварткранса. Точно такие же останки к тому моменту были обнаружены и в одной из пещер Стеркфонтейна. Там же в середине 1950-х годов стали находить грубо обработанные каменные орудия.
Но на этом все и закончилось. После памятного 1950-го года все англоязычные палеоантропологи встали под знамена Майра и признали, что после периода существования австралопитеков (а возможно, и в течение него) эволюция гоминидов представляла собой прогрессивную модификацию одной центральной линии. В какие-то моменты времени она могла состоять из нескольких географических вариантов, но все они были связаны друг с другом генетическим обменом и подчинялись единой тенденции — медленным и долгим эволюционным изменениям под воздействием естественного отбора, который действовал немного по-разному в разных частях света, но при этом никогда не проявлял себя настолько сильно, чтобы привести к возникновению новых видов. Изменения подобного рода удобно было отслеживать по эволюции отдельных черт (мозга, стопы или желудка), не обращая внимания на виды, которым такие черты принадлежали.
Тем не менее вопрос морфологии оставался открытым. Даже в 1950-х годах палеонтологическая летопись гоминидов уже демонстрировала значительное анатомическое разнообразие, увидев которое исследователи любых других групп млекопитающих (не имеющих «деспециализации») с готовностью бы признали в них наличие нескольких разных видов. Однако у палеоантропологов имелся готовый ответ на этот вопрос — они его попросту игнорировали.
