Теперь во все эти дела были вовлечены целые семьи и даже дети, а не как раньше — одни молодые парни да кое-какие девчонки.
Но как бы то ни было, а вскоре он вновь принялся меня целовать — в тиши дюн, под возмущенные вопли чаек, которые одни только нас и видели, пока море уносило героические разглагольствования Тома на другой берег. Извечный страндхилльский ветер то и дело принимался ворошить прибрежные водоросли. Холодно было — ужас, но мы грелись поцелуями.
И всего-то пару недель спустя, на мосту подле отеля «Лебедь» меня останавливает — кто бы вы думали — изрядно потрепанный жизнью Джон Лавелл.
Он по-прежнему казался молодым, но какая-то тень будто уже легла на его лицо. Выглядел он так, будто тяжко ему пришлось в Америке или где уж он там был, и когда я глянула вниз, то увидела, что подошвы его ботинок протерты чуть ли не до дыр. Я представила, как он бродяжничает, прыгает с одного поезда на другой и шатается по миру без дела и цели. Хотя худое и посеревшее его лицо было по-прежнему привлекательным.
— Гляньте-ка, — сказал он. — Тебя и не узнать.
— Да и тебя, — ответила я.
Я была одна, но все равно держалась настороженно, потому что Слайго что твоя проклятая большая семья, все про всех всё знали, а если уж чего и не знали, то из кожи вон лезли, чтобы узнать. Думаю, Джон Лавелл заметил, как я осторожно посматриваю по сторонам.
— Что такое? — спросил он. — Говорить со мной не хочешь?
— Нет-нет, — сказала я. — Хочу. Ну и как поживаешь? Был, значит, в Америке?
— Была у меня такая мысль, — ответил он. — Но все не бывает вот так просто. Скажи Богу о своих планах…
— Ну да, верно, — сказала я.
— Зато в Ирландии я теперь свободный человек, — сказал он.
— Свободный?
— Ну, раз Дев[38] теперь у руля.
— А, точно. Ну, хорошо, значит.
— Уж получше, чем в сраной тюряге в Куррахе.
От ругательства я аж вздрогнула, но, думаю, у него было право так выражаться.
— Это там ты был?
— Там.
— Ну, давай, Джон. Как-нибудь еще увидимся.
— Я собираюсь домой, на острова, но да, ты меня уж точно еще увидишь, это верно. Я нашел себе работенку в муниципалитете.
— Так ты что, в выборах участвовал?
— Нет, нет, — ответил он. — Дорожные работы. Для муниципалитета. Копать буду, ну и все такое.
— Это хорошо. Это настоящая работа.
— Это работа. А работу сейчас найти трудно. Даже в Америке, говорят. Сама-то работаешь?
— В кафе «Каир», — ответила я. — Официанткой.
— Молодец. Вернусь в Слайго, загляну к тебе.
— Да-да, конечно, — ответила я и внезапно стушевалась, устыдившись сама не знаю чего.
