А инженер Петров и не пытался что-либо доказывать. Он вел себя как уличный репродуктор. Он говорил, пел и рассказывал о погоде двухчасовой давности. А ей почему-то нравилось. Она чувствовала себя радиолюбителем, впервые получившим стабильный прием, готовым слушать все, от способа выкорчевывания пней до экспромтов Паганини.
…В полночь инженер оказался у себя дома. Он включил свет, сел за стол. Сколько глупостей за один вечер! Он пересчитал то, о чем принято говорить, что не в них счастье. Ну что ж, действительно не в них! Перо авторучки побежало по бумаге, нумеруя количество невероятностей прошедшего вечера. Математик еще не умер в Петрове. Квартирант книжного замка почувствовал себя дома. Из авторучки снова потекли какие-то формулы и уравнения.
…Пришло утро, и первые лучи ударили по окнам просыпающихся домов. Петров вздрогнул, встал и подошел к окну. Потом вернулся, взгляд его остановился на уравнениях. Последнее было тем, которое Петров искал весь год…
