— Тут на самом деле небезопасно, — сказал он. — Независимо от того, как хорошо ты знаешь район Разврата. — Она не могла сказать, действительно ли он поверил ее лжи о том, что она знакома с местностью. Да это и не важно, потому что его карие глаза были полны беспокойства.
— Я и не думала, что безопасно, — сказала Эйприл. Она обвила себя руками. Она начинала трястись и не хотела, чтобы этот ужасно симпатичный мальчик увидел это. — Мне нужна паровая карета, которая отвезет меня в университет. Это не далеко, но я не хочу идти одна.
Была вероятность, что преступник, которого она обхитрила, выйдя из тюрьмы, решит мстить.
— Достаточно простая просьба для племянницы принца. Он может и не владеет этим клубом, но управляет всем остальным. — Он жестом позвал вышибалу. — Я постою у двери. Отвези девушку в университет.
Сердце Эйприл вздрогнуло. Она надеялась, что ее отвезет красавчик. Все равно, значение имело лишь то, что она делала это под боком у брата. В отличие от матери, он мог бы принять случившееся с ней. Ему бы это не понравилось, но, по крайней мере, ей бы не пришлось скрывать свое потрясение.
Вышибала помог ей забраться в паровую карету и тронулся, ведя нелепо и неумело. — Мы используем ее для поставок, — объяснил он. Он имел в виду спиртное. Эйприл снова пожалела, что не зашла в клуб. И тогда он повернул и их цель оказалась в поле зрения — университет, оазис нетронутых белых зданий посреди разрушенного города, прямо на берегу реки, отделяющей нижний город от верхнего. Она указала на здание общежития ее брата и начала выходить из кареты еще до ее полной остановки.
— Вот, — она дала ему несколько монет, несмотря на то, что он не просил платы. — За предоставленные неудобства.
— Будь осторожна, — неохотно произнес он. И, гладя на золото в руке, продолжил. — Если когда-нибудь нужно будет попасть в Морг, становись впереди очереди. Спроси меня — Бартоломию. Или Уилла.
Эйприл поспешила к деревянной лестнице, ведущей к апартаментам ее брата. Большинство университетских общежитий были жилыми, но Элиот жил один. Она хотела вломиться в двери, влететь внутрь, но он держал ее закрытой. Она сильно постучала кулаком, выдыхая его имя, пока он не открыл дверь.
Книги и бумаги покрывали каждую поверхность. На всем этом стояли тарелки с недоеденной едой, словно отвратительные пресс-папье. Повсюду были бутылки, некоторые пустые, некоторые наполовину полные.
Глаза Элиота, такие же синие, как и ее, были скрыты в тени. Его светлые волосы были в полном беспорядке и явно не слишком чистые. Обычно он был дотошным в плане ухода за собой, и Эйприл поняла, когда он ее обнял, что он употребил содержимое хотя бы нескольких из этих бутылок. Вдруг она почувствовала себя виноватой за то, что пришла к нему.
