Мастерская, где его отец проводил дни, стала его прибежищем. И спустя годы его изобретения изменились от часов до паровых двигателей и дирижаблей. Он воссоединился с белокурым мальчиком, который спас его в тот день во дворце, — с племянником принца.
Научиться доверять ему заняло у Кента месяцы. Даже несмотря на то, что Элиот помог ему сбежать из дворца, Кент боялся, что у него еще осталась некая привязанность к Просперо, и он мог украсть его изобретения или вывести их из строя. Но Элиот давал ему деньги, снабжал запчастями и ничего не хотел сделать для Просперо. Он, казалось, искренне заботился о городе. В последнее время он начал заниматься исследованиями масок для бедных.
Он знал, что работать на Элиота опасно. Изобретать опасно. И был прав.
Каким-то образом он снова был заперт в тюрьме, но уже с другим сумасшедшим.
На этот раз он был заперт с самой раздражающей девушкой. Сестрой Элиота, с ее накладными ресницами и блестками, усыпавшими веки.
Люди в городе умирали каждый день, а эта девушка растрачивала драгоценные ресурсы, например, воздух. Вот она тут, подшучивала якобы над его воображаемой девушкой. Будто у него было время на подобные вещи.
Но, когда она рассказывала ему о том, как она планировала наблюдать, как ее отец умрет от меча Элиота, ее голос был твердым и абсолютно серьезным.
— Тебе стоило бы стать актрисой, — сказал он, наконец.
— Я знаю, — ее голос снова просветлел. — Моя мама меня хорошо натренировала. Так жаль, что чума закрыла все театры.
— Так жаль, — повторил он, пытаясь скрыть внезапное замешательство. Она была самым глупым и самым бесстрашным человеком из всех, кого он встречал. Между ними затянулась тишина.
— Значит, мы возле гавани, и я освобождаю тебя от этих наручников, — протараторила она. — Ты собираешься сбежать?
— Нет, — просто ответил он.
— Ты должен. Я бы наслаждалась шансом быть спасенной.
Он улыбнулся ей, надеясь, что улыбка вышла извиняющейся.
— Я не могу, — сказал он. — Преподобный хотел, чтобы я установил бомбу, но он не сказал, где, или что он хочет взорвать. Я далеко не единственный человек в городе, который может создать взрывчатку, и мы оба это знаем. Я должен выяснить, что он хотел взорвать, поэтому должен сказать Элиоту. Так мы сможем разрушить планы Мальконтента.
— Понимаю, — тихо сказала она. — Но тогда мы впустую потратили хорошую шпильку.
И он видел, что она все понимает. Он балансировал между опасностью, грозящей ей, и тем, что могли пострадать многие люди, если Мальконтент добьется своего. Но он выбрал остаться, потому что таким образом мог спасти больше жизней.
