Незнакомец внутри заходится в том же грохочущем кашле, и я заставляю себя не вздрогнуть.
— Ладно, я поняла, — говорю я. — Думаю, на самом деле ты не хочешь, чтобы я увидела твоё личное пространство, но мне наплевать. Если ты не проводишь ритуалы с принесением в жертву козы в гостиной или чего-то подобного, то всё круто, ладно?
Он не отвечает, просто отводит глаза в сторону. Тяжело не пялиться на него, даже сейчас. Тяжело представлять кого-то, выглядящего настолько хорошо и живущего в таком уродливом месте.
— Мне некуда больше пойти, — понижаю голос. — Не с этим.
На секунду становится абсолютно тихо. Затем он открывает дверь шире, и я, стараясь стереть удивление с лица, следую за ним внутрь.
Здесь не грязно. Я имею в виду, это не вылизанные дочиста полы, но в маленьком углу за дверью не валяются груды грязных тарелок, и стол на кухне, кажется, недавно протирали. Хотя здесь довольно мало места. Только маленькая кухонька и обеденный уголок, и несколько ступенек напротив двери, которые, скорей всего, ведут в ванную. И другая комната, которую я не могу разглядеть, позади. Оттуда просачивается голубой свет. Телевизор, наверное. Я снова слышу кашель, доносящийся из невидимой комнаты. В моём представлении это тот тип звука, который называют «предсмертный хрип».
Адам стоит прямо передо мной на пути к лестнице. Мы так близко, что я чувствую, как он пахнет. Ещё шесть дюймов, и у нас будет полноценное соприкосновение телами. Я одновременно чувствую жар и холод, а затем он внезапно останавливается, с одной ногой на ступеньке.
Смотрит вниз на меня, его глаза мерцают. Как будто он осмелится мне что-то сказать. Да он скорей в штаны наложит. Ему придётся долго стоять вот так, если он думает, что немножко противный кашель заставит меня испуганно свалить отсюда. Я не уверена, что даже армия тараканов, поющих оперу, заставила бы меня передумать. И я на грани потери терпения.
— Адам? — зовёт кто-то.
Женщина. Я бы предположила, что бабушка, судя по голосу. Однако шеренга бутылок из-под вина, которую я видела позади кухонного стола, говорит мне, что она не из тех, кто печёт печенье и откладывает деньги на обучение в колледже.
— Адам!
— Я здесь! — кричит он в ответ, а затем выгибает бровь, смотря на меня.
— Мне нужно выпить, — говорит она, нечётко выговаривая каждое слово.
Выражение его лица становится ещё более темным, когда он улыбается мне.
— Ты не хочешь тоже пропустить стаканчик, Хлоя?
Тест. Я вижу этот полустёб в его глазах. Он проверяет меня. Я бы поспорила на тысячу баксов прямо сейчас, что он никогда даже не прикасался к этим бутылкам. Отвращение в его глазах слишком очевидно.
