— Ты права. Я оденусь. Десять минут?
Она смотрит на часы.
— Семь. Я сделаю тебе чай.
Я стаскиваю вчерашнюю одежду и пролезаю в шкаф в поисках джинсов и нежно-голубого свитера, который мягко оттеняет мою кожу. Я едва успела собрать волосы в хвост и почистить зубы, когда слышу звонок в дверь. Звуки приветствия веселых людей-жаворонков доносятся с лестницы.
Когда я спускаюсь, Блейк стоит с мамой, держа мой чай.
— Где твоя повязка?
Повязка? Какая повязка? Я даже не знаю, куда собираюсь, а теперь должна ещё и принести реквизит?
Мама вздыхает.
— Ох, Хлоя. Она в столовой. Я положила её на клетку.
Я нахожу её довольно легко благодаря этикетке, на которой написано: «Начальная Программа Преподавания Эйзенхауэра». Что объясняет, почему дети должны рассчитывать на меня. Погодите минутку, я могу подделать уроки? Я имею в виду, что если всё это умное дерьмо не сработало?
Оработало.
Часом позже, мальчик напротив меня улыбается щербатой улыбкой, его подбородок испачкан карандашом.
— Как ты решила это так быстро?
— Коммерческая тайна. — Я пожимаю плечами.
Хотя, по правде говоря, я понятия не имею. Последний раз, когда я делала проверку, я всё ещё считала на пальцах. То есть мне не нужна была летняя школа или что-то подобное, но я точно не была человеком-калькулятором. А сейчас? Сейчас я могу складывать трехзначные числа в голове. Как в задачке, которую я только что решила вместе с Тайлером.
— Ты, должно быть, суперумная или что-то вроде этого, — говорит он, извиваясь на стуле.
— Ты ошибаешься, но я делала много дополнительной домашней работы в этом году.
— Я ненавижу домашнюю работу, — отвечает он.
— Да, я тоже, — соглашаюсь я, а затем подмигиваю. — Но мне нравится быть зубрилой. Как насчёт десятого номера?
— Мне обязательно делать его?
Я склоняю голову, как бы рассуждая об этом.
— Ну, вместо этого мы могли бы сделать макияж. Я могу покрасить тебе ногти или сделать прическу.
Тайлер смеётся, так круто и непосредственно, что все теряют в период полового созревания.
Я усмехаюсь, смотря, как он подавляет смех, а затем смотрит на меня со смирением.
— Я всё ещё ненавижу математику. Даже если ты крутая. — Он снова съеживается над домашним заданием, а я сканирую общественный центр, пока как он решает.
Я слышала, что они занимаются здесь репетиторством, но никогда не видела этого своими глазами. Это на самом деле довольно здорово. Родители могут оставить детей и ждать в вестибюле, хотя бог знает, зачем они захотели бы остаться. Там нет ничего, кроме кофе-машины и достаточного количества старых газет, чтобы сделать из папье-маше макет маленького города.
