С ним что-то было не так.
Он был не похож на обычных ночных прохожих. У тех походка была особой – расслабленной, мечтательной, не дневной. А этот был явно занят делом. Быстро переходил от дома к дому. Останавливался. Таня успевала уловить только жест поднимавшейся руки – а он уже шел дальше.
Таня шагнула за газетный стенд. Вчерашняя газета устало уставилась на нее подслеповатыми мелкими буковками: она уже прожила свою короткую однодневную жизнь. Таня осторожно выглянула. Незнакомец изучал витрину. Ветхий пиджачишко с отвислыми локтями, тощие брючки, замахрившиеся понизу. Поля серой шляпы обвисли. Он наклонился поближе к витрине. Таня поняла: вор.
Она вышла из-за газетного стенда, решительно зашагала к витрине. За дверями парадных, за коваными решетками подворотен спали (а может, уже и пили утренний чай) дворники с оловянными свистками на шнурке. Они придут ей на помощь.
Таня нарочно старалась ступать громко.
Тощая спина незнакомца слегка выпрямилась. Он ее услышал.
Еще бы! Думал, все ему сойдет. Сейчас посмотрим. Таня набрала воздуху, чтобы строго спросить: «Гражданин, вам чего?» Или даже: «Гражданин, я зову милицию!»
Гражданин медленно обернулся, поднял голову. Таня увидела его лицо.
«Дворник!» – хотела крикнуть она.
Незнакомец смотрел на нее в упор.
«Помогите!» – хотела крикнуть она.
Но даже просто вздохнуть не смогла.
В этом взгляде не было ни злобы, ни опасности. Но было что-то такое, отчего Таня почувствовала холодную черную ночь внутри.
Незнакомец отвернулся. Протянул руку к дому, небрежно начертил на стене крестик – и пошел дальше. Спина его удалялась, удалялась… пропала.
Таня снова обрела способность двигаться. Пальцы были ледяными. Сердце ужасно билось. Улица жмурилась от солнца, снова стала нестрашной, утренней.
«Поздравляю, я уже, как лошадь, сплю стоя!» – сердито подумала Таня.
И тут увидела на стене маленький крестик. А рядом еще один и еще.
Таня потерла пальцами шершавую стену. Вместо крестика осталось размазанное пятно. Рядом проехал автомобиль, и она проснулась окончательно.
От газетного стенда падала свежая фиолетовая тень. Солнце обшаривало листву в поисках малейшего просвета. Булькали голуби. Листья на деревьях трепетали и потирали ладошки, словно предвкушали что-то хорошее. Начинался ленивый и ласковый день.
– Ты чего это ни свет ни заря, девочка? – весело спросил газетчик. – На каникулах надо спать.
Он обмакнул кисть в клейстер, размашисто прошелся по старой газете, шлепнул поверх сегодняшнюю.
