Солнечные колодцы | страница 9

Покамест нам

Грозят войной,

Покамест не спокоен

Шар земной,

Я бы хотел,

Чтоб

В дни победных дат

Гудел

Предупреждающе

Набат, –

Над Волгою гудел

И над Окой,

Над вольным Доном,

Над Москвой рекой,

Гудел,

Не уставая говорить,

Что с русскими

Не следует дурить,

Что русские,

Как никогда, сильны,

Хотя они

Устали от войны!..

И пусть молчат,

Молчат колокола,

Я знаю –

Память их не умерла,

Она живет –

Над Волгой и Окой,

Над вольным Доном,

Над Москвой рекой!

А. В. Сафронову

Последнего татарника огонь

В тот миг погас на Куликовом поле,

Когда от боли озверевший конь

Его прибил железною подковой.

Закат угрюмо трогал высоту.

Стихала битва.

Пахло тенью росной.

Был страшен конь:

Мундштук горел во рту,

Ломая зубы,

Обжигая десны.

Был страшен конь,

Окрашенный зарей:

В его крестце

С утра

Стрела

Торчала,

И он весь день метался одичало

Над трупами, над влажною землей.

Века…

Века с того минули дня.

Минули Освенцим и Хиросима.

А я все слышу

Крик невыносимый,

А я все вижу

Этого коня.

Все вижу я,

Как с кровью пополам –

Не рьяно, а устало, постепенно –

Еще зарей окрашенная пена

В два ручейка

Течет по удилам.

Погасни же, кровавая заря!

Яви прохладу,

Тишину на раны…

Из векового древнего тумана

Глядит на мир восьмое сентября.

Я все понять бы в том тумане мог,

Я все коню безгласному прощаю,

Но как он боль, скажите,

Превозмог,

Когда ушел,

Погасший,

Из-под ног

Татарника неяркий огонек,

Гореть и жить уже не обещая?!

Кто был хозяин этого коня –

Не мне судить!

Да и не важно это.

Коня, не увидавшего рассвета,

Мне жаль

С высот сегодняшнего дня.

Он умирал,

Не ведая о том,

Что я

Спустя века

О нем припомню,

Что я приду на Куликово поле,

Сорву татарник бережно, с трудом.

С трудом…

И он горит в моих руках

Среди степной и обнаженной сини,

Напоминая

Жизнь мою в веках,

И смерть мою,

И воскрешенье ныне.

Легли колюче

На мою ладонь

Четырнадцатый век

С двадцатым веком…

А там,

Над Доном,

Бродит мирный конь

И слепо

Доверяет человеку.

М. А. Шолохову

Лед на реках растает,

Прилетят журавли.

А пока

Далеки от родимой земли

Журавлиные стаи.

Горделивые птицы,

Мне без вас нелегко,

Я устал от разлуки,

Будто сам далеко,

Будто сам за границей,

Будто мне до России

Не дойти никогда,

Не услышать,

Как тихо поют провода

В бесконечности синей.

Не увидеть весною

Пробужденья земли…

Но не вы

Виноваты во всем, журавли,

Что случилось со мною.

А случилось такое,

Что и осень прошла,

И зима

Распластала два белых крыла

Над российским покоем.

И метель загуляла

На могилах ребят,

Что в бессмертной земле,

Как в бессмертии, спят,

Хоть и пожили мало.