Он медленно спустился по лестнице и подошёл к краю ковра. Вытянув ножку, обутую в сандалию, он осторожно поставил её на жёлтую полоску. Потом поднял вторую ногу, и места как раз хватило для того, чтобы встать двумя ногами. Ну вот! Начало сделано! На его круглом лице с блестящими глазами появилось выражение сосредоточенности, хотя оно, быть может, и было бледнее обычного; пытаясь удержать равновесие, он расставил руки. Высоко подняв ногу над чёрным пятном, он сделал ещё один шаг, тщательно стараясь попасть носком на узкую жёлтую полоску. Сделав второй шаг, он остановился, чтобы передохнуть, и застыл на месте. Узкая жёлтая полоска уходила вперёд, не прерываясь, по меньшей мере ярдов на пять, и он осмотрительно двинулся по ней, ступая шаг за шагом, словно шёл по канату. Там, где она наконец свернула в сторону, он вынужден был сделать ещё один большой шаг, переступив на сей раз через устрашающего вида сочетание чёрного и красного. На середине пути он зашатался. Пытаясь удержать равновесие, он дико замахал руками, точно мельница, и снова ему удалось успешно преодолеть отрезок пути и передохнуть. Он уже совсем выбился из сил, оттого что ему всё время приходилось быть в напряжении и передвигаться на носках с расставленными руками и сжатыми кулаками. Добравшись до большого жёлтого острова, о а почувствовал себя в безопасности. На острове было много места, упасть с него он никак не мог, и мальчик просто стоял, раздумывая, выжидая и мечтая навсегда остаться на атом большом жёлтом острове, где можно чувствовать себя в безопасности. Однако, испугавшись, что он может не получить щенка, он продолжил путь.
Шаг за шагом он продвигался вперёд и, прежде чем ступить куда-либо, медлил, стремясь точно определить, куда следует поставить ногу. Раз у него появился выбор-либо налево, либо направо, и он решил пойти налево, потому что, хотя это было и труднее, в этом направлении было не так много чёрного. Чёрный цвет особенно беспокоил его. Он быстро оглянулся, чтобы узнать, как далеко ему удалось пройти. Позади почти половина пути. Назад дороги уже нет. Он находился в середине и возвратиться не мог, как не мог и уйти в сторону, потому что это было слишком далеко, а когда увидел, сколько впереди красного и чёрного, в груди его опять появилось это противное чувство страха, как это было на прошлую Пасху, в тот день, когда он заблудился, оказавшись совсем один в самой глухой части леса.
Он сделал ещё один шаг, осторожно поставив ногу на единственное небольшое жёлтое пятно, до которого смог дотянуться, и на этот раз нога его оказалась в сантиметре от чёрного. Она не касалась чёрного, он это видел, он отлично видел, как узкая жёлтая полоска проходила между носком его сандалии и чёрным, однако змея зашевелилась, будто почуяв его близость, подняла голову и уставилась на его ногу блестящими, как бусинки, глазами, следя за тем, наступит он на неё или нет.
