Складка его губ красноречиво говорила:
«Я знаю все наперед — дело обычное. Сейчас я выложу вам все, что разузнал, а завтра или послезавтра газеты сообщат, что комиссар Мегрэ раскрыл преступление. И снова будут трубить о его чутье, методах».
В глубине души Лоньон этому не верил, чем, вероятно, и объяснялось его поведение. Да, Мегрэ — комиссар, да, есть особая бригада, которая не крутится вокруг участкового комиссариата, но только потому, что всем этим людям повезло, что у них связи или они просто умеют выставить себя в выгодном свете.
Но кто мог сравниться сноровкой с ним, Лоньоном?
— Где ты его отловил?
— На Северном вокзале.
— Когда?
— Сегодня утром, в половине седьмого. Еще не рассвело.
— Как его зовут — знаешь?
— Я знаю его целую вечность и задерживаю уже восьмой раз. Это Филипп. Филипп Мортемар. Его отец — профессор университета в Нанси.
Казалось невероятным, что Лоньон выдает столько информации сразу. Башмаки у него были грязные, старые и, должно быть, протекали; брюки мокрые до колен; глаза красные, усталые.
— Ты сразу понял, о ком идет речь, когда привратница говорила о длинноволосом молодом человеке?
— Я же знаю квартал.
Что в принципе означало: вам с вашими людьми здесь нечего делать.
— Ты заходил к нему? Где он живет?
— В бывшей комнате горничной, на бульваре Рошешуар. Но его там не было.
— В котором часу?
— Вчера вечером, около шести.
— Он уже забрал чемодан?
— Еще нет.
Лоньон, старая опытная ищейка, вышел на след без всякой уверенности, что избрал правильный путь, и продвигался, не давая сбить себя с толку.
— Ты искал его всю ночь, со вчерашнего вечера?
— Я знал куда идти. Чтобы уехать, ему нужны были деньги, вот он и бегал, где бы их подзанять. И лишь потом вернулся за чемоданом.
— Как ты догадался, что он на Северном вокзале?
— Подсказала девица, которая видела, как он садился на автобус у Антверпенского сквера. А засек я его в зале ожидания.
— И что ты делал с ним до сих пор?
— Привел в участок и допрашивал.
— Каков результат?
— Либо не хочет говорить, либо ничего не знает
Мегрэ показалось, что инспектор торопится уйти, и, видимо, не затем, чтобы лечь спать.
— Пожалуй, я пойду.
— Донесение не подготовил?
— Представлю вечером в свой участок.
— Филипп снабжал графиню наркотиками?
— Скорее напротив: она его угощала. Во всяком случае, их часто видели вместе.
— С каких пор?
— Несколько месяцев. Если я вам больше не нужен…
Наверняка он что-то задумал. Или Филипп сообщил ему нечто такое, что его сильно встревожило, или же во время ночных поисков он получил информацию, которая навела его на след, и теперь он торопился пойти по этому следу, пока его не опередили другие.
