— Погоди, Мара… Успокойся, Мара…
Но глядел мимо женщины — туда, на пляски огненных демонов над кораблем.
Мужчина в черно-синей рубахе моряка обернулся к знакомому леташу:
— По кому баба убивается? Разве на борту люди были?
— Она — пастушка, — мрачно ответил леташ.
— А-а, — понимающе кивнул моряк и, сняв с пояса флягу, протянул женщине. — Глотни, авось полегчает!
Хотя он был моряком и доверялся только волнам и ветру, но все же знал: пастушка сейчас чувствовала боль и отчаяние четырех погибающих тварей. Вместе с ними заживо горела.
Женщина взяла флягу, глянула на нее непонимающе. Затем взгляд пастушки прояснился, она жадно припала к горлышку, сделала несколько больших глотков и, оглушенная крепчайшим «зубодером», вновь припала к плечу своего рябого спутника — уже молча…
А на волноломе сидел невысокий, щуплый старик. Обхватив руками седую голову, до крови закусив губу, он мучительно, безнадежно раскачивался из стороны в сторону, словно заклиная боль. Он был погонщиком обреченных лескатов — и страдал так же, как и пастушка…
Гибель судна завершилась на рассвете. «Облачный конь» повалился на левый борт и осел, как сугроб весной. До пристани донеслось шипение: вода заливала огонь. И клубы пара закрыли от людских глаз агонию уходящего на дно корабля.
Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.
Н. Гумилев
— После треволнений прошедшего дня капитан Гайдж опустил «Портовую девчонку» на воду юго-западнее небольшого, покрытого лесом острова, почему-то не значащегося в лоции. Капитан Гайдж решил, что это одна из ошибок картографов. Все мы, небоходы, знаем, как подло могут подвести карты.
Посетители таверны «Попутный ветер» (судя по сине-белым рубахам, сплошь леташи) согласным ворчанием ответили рассказчику: мол, верно, картографы — дармоеды косорукие, всех бы их покрошить на корм для лескатов…
Невысокий щуплый старик обвел таверну спокойным, проницательным взором темных глаз и продолжил:
— Альбинец Гайдж был толковым капитаном, стоянку выбрал засветло. Хорошая нашлась стоянка: бухточка, закрытая от ветров. Капитан собирался послать четверых леташей осмотреть остров. Если там все мирно, он собирался разбить на берегу лагерь и побаловать команду горячей едой с костров…
Слушатели заулыбались. В полете они ели всухомятку — и ценили такие простые радости жизни, как миска горячей похлебки во время береговой стоянки.
— А только рано альбинец строил планы, — вздохнул рассказчик. — Не успел он шлюпку на воду спустить, как «Портовую девчонку» сотряс страшный удар. И тут же пастух закричал из «мокрого трюма», что днище пропорото наискось чем-то острым, вода прибывает, тяжело ранен один из лескатов…
