Она неторопливо поднялась и, помедлив, высоко вскинула руки.
— Это будет Язык,— сказала она, и ее движение вызвало к жизни один из мобилей, заставив его зазвенеть на разные лады.
Она подошла к правой стене. На фоне огромной студии ее фигурка в серо-зеленом одеянии, с каштановыми волосами, струившимися до середины спины, казалась совсем миниатюрной. Ее пальцы начали легко ощупывать выстроившиеся вдоль стены статуи. В конце концов остановившись перед широколицей скульптурой с узким торсом, она принялась толкать ее по направлению к центру комнаты.
— Позвольте мне сделать это, ваше величество.
Она покачала головой.
— Зови меня Вайол,— сказала она.— Но нет, я должна расставить самостоятельно. Эту я назову Памятью.
Она поставила ее немного к северо-западу от Языка. Затем она подошла к группе фигур и, выбрав одну из них — тонкую, с приоткрытыми губами, поставила ее к югу от Языка, который служил компасом.
— А это Желание,— сообщила она.
Третью фигуру — долговязую и прищурившуюся — она наметила быстро и поместила ее на северо-востоке.
— Опасение,— сказала она, продолжая свою работу.
Женщина с широко откинутой правой рукой заняла место на западе.
— Риск,— продолжала она.
На востоке оказалась другая дама, у которой обе руки были широко раскинуты.
— Сердце,— сказала Вайол.
На юго-западе встал высоколобый, всклокоченный философ.
— Голова,— объявила она.
...А на юго-западе расположилась улыбающаяся дама,— невозможно было определить, с какой целью она подняла руку — приветствуя или готовясь нанести удар.
— Шанс,— закончила она, вдвигая последнюю статую в круг, который напоминал мне одновременно Стоунхендж и остров Пасхи.
— Принеси два стула,— сказала она,— и поставь их здесь и здесь.
Я повиновался, и Вайол уселась на северной стороне позади последней фигуры, которую она поставила: Предвидение. Я занял место позади Желания.
— А теперь молчи,— проинструктировала она.
Сама она несколько минут сидела неподвижно, положив руки на колени.
Наконец она заговорила:
— На глубочайшем уровне,— сказала она,— что угрожает миру?
Слева от меня Опасение, казалось, заговорило, хотя его слова вызванивал Язык у нас над головой.
— Перераспределение древней власти,— произнес он.
— Каким образом?
— То, что было скрыто, становится явным и начинает ходить по свету,— ответил Риск.
— В это вовлечены и Амбер, и Хаос?
— В самом деле,— ответило Желание, стоявшее передо мной.
— «Древние силы»,— продолжала Вайол.— Насколько древние?
— Когда еще не было Амбера, они уже были,— объявила Память.
