— Смотрите внимательно, — радостно посоветовал Чарльз. — Нечасто можно увидеть действие яда Мантикоры, тем более полной дозы. Хотя людям со слабым желудком лучше покинуть помещение.
Жало качнулось назад, изогнувшись наподобие лука, и замерло. Ксеркс ждал повеления хозяина. Чарльз поднял руку, готовый отдать приказ.
Мантикора заурчала от предвкушения. Флетчер почувствовал, как кто-то схватил его за руку, и услышал, как Дидрик прохрипел ему в ухо:
— Не двигайся. Мы же не хотим, чтобы он промахнулся?
Другая, более крупная рука раскрыла куртку, разорвав изношенную ткань и обнажив грудь.
— Твоя жертва напрасна, Флетчер, — прошипел Захария, и Флетчер почувствовал горячее дыхание на шее. — Ты всего лишь отсрочил неизбежное. Гномов поставят на место, так или иначе. Жаль, что ты этого уже не увидишь.
Два аристократа развели руки Флетчера так, что чуть не выдернули. Он стоял на коленях, пока Мантикора делала последний целенаправленный шаг вперед.
— Узник готов, мой король! — возбужденно воскликнул Чарльз. — Начинать проверку?
— Да, — просто ответил Альфрик.
Чарльз опустил руку, и вместе с тем жало со свистом рассекло воздух. Когда кончик проткнул кожу под грудью Флетчера, послышался неприятный «чпок!» и он вскрикнул. Его будто мечом проткнули. Острое жало запульсировало, впрыскивая яд.
Он осел на пол, чувствуя, как в него проникает жидкость, подобно кислоте в кровь. Боль была адская, будто всю его плоть жарили изнутри. Нервы вопили в агонии, мускулы сковало спазмом. Он дергался на холодном полу зала суда.
Темнота подступила и распахнула объятия. Все лучше, чем такие страдания. Даже смерть.
Уже на грани блаженного беспамятства, он услышал гогот Дидрика, который доносился словно бы издалека.
— Прощай, Флетчер Вулф!
ГЛАВА 13
Боль почти утихла, оставив после себя только тупое пульсирование в темноте. Так легко было бы сдаться. Стать одновременно и бесконечностью, и пустотой. Стать свободным.
Но в нескончаемой темноте его кто-то звал. Другая душа, такая же потерянная. Игнатус.
Любовь. Именно она удерживала Флетчера от падения, хотя он уже и перегнулся через край пропасти. Игнатус звал его. Он чувствовал их связь, ослабляющую, исчезающую. Но Игнатус не отпускал. Самая последняя ниточка держалась крепко и оттянула его прочь от края. Флетчер открыл глаза.
Гладкие деревянные стены и потолок комнаты украшали завитки из песчинок. Ни о какой двери и речи не шло, в темный коридор вел простой проход. Но самым странным было то, что комнату освещали фонари с крошечными шарами желтого света, которые, как вирдлайты, бесцельно летали внутри.
