Отелло со злостью скривил губы, бросив полный ненависти взгляд на Якова. И краешком рта прошептал:
— Ты уверен, что королю можно верить?
— У нас нет выбора. Сомневаюсь, что слова Арктура и Ловетт смогут что-то изменить.
Отелло посмотрел на стол защиты и покачал головой.
— У них такой вид, будто они всю ночь не спали. Я б рискнул.
Флетчер печально улыбнулся Отелло. Будет ли у него шанс объясниться до казни? Он сделал глубокий вдох.
— Я хочу кое-что сказать! — крикнул он, повернувшись в цепях так, чтобы быть лицом к толпе. Неудобное положение.
— Флетчер, тихо, — зарычал Арктур. Усталые глаза расширились от удивления.
Рук грохнул молотком, когда все начали переговариваться. Многие в толпе встали, чтобы лучше видеть говорившего узника.
— Жаль признавать, но я согласен с капитаном Арктуром, — презрительно ухмыльнулся Рук. — У нас нет времени на пылкие речи и высокопарные прощальные слова. Держи язык за зубами или Яков заткнет тебя кляпом, как гнома.
— Я хочу признаться, — повернулся к нему Флетчер.
— Нет! — прокричал Арктур. — Мы все еще можем выиграть, мы все еще можем… — Он стих, когда его сбили с ног и прижали к земле. Громила Яков обхватил его поперек груди и накрыл рот мясистой ладонью.
К Ловетт целеустремленно направился другой стражник, но нужды в том не было. Флетчер увидел, как Захария Форсайт прошептал что-то ей на ухо, и заметил блеск чего-то острого и металлического, прижатого к ее ребрам. Это только укрепило решимость Флетчера. Он всеми фибрами души ненавидел этих хладнокровных безучастных людей. Они были всего лишь пустыми сосудами, рабами собственных желаний.
— Повтори, — взволнованно затаив дыхание, велел Чарльз. — Скажи так, чтобы все слышали.
В зале снова стало шумно, и Флетчер почувствовал на себе взгляды самых влиятельных мужчин и женщин Гоминиума. Он даже не дрожал, надо было говорить убедительно.
— Я признаюсь в убийстве пятерых человек, — проорал Флетчер, повергнув толпу в ошеломленное молчание. — Да, именно так, я это сделал. Только я, и никто другой. Я украл томагавк Отелло и пошел искать приключения. И не имел понятия, что Отелло меня заметил и пошел за мной.
Он заикался. Слова, которые он так долго репетировал, были как угли на языке. С каждым словом он становился на шаг ближе к смерти.
— По-после того, как он шел за мной почти час, солдаты на патруле заметили его и решили, что гном — отличная мишень. Я услышал выстрелы и пошел разведать. Когда я пришел, то увидел, что они прострелили Отелло ногу.
