— А вы принесете мне сито? Чтобы я потренировалась.
— Нет, никак не смогу. У тебя будет только один шанс, и придется использовать его по максимуму.
— А что если у меня не получится?
Иностранец покачал головой.
— Должно получиться, — сказал он. — Когда начнет светать, доешь остатки хлеба и воспользуйся сосудом. Нужно сделать это до того, как придут стражники, иначе они доложат принцу.
— Магистр Руанно, — в первый раз она произнесла его имя — и оно оказалось очень непривычным для произношения. — Зачем вы это делаете? Я имею в виду, зачем помогаете мне?
Он посмотрел ей в глаза. Если в нем и было что-то от обычного человека, то это погребено где-то очень глубоко внутри. Нет, он помогает ей совсем не потому, что испытывает к ней какую-то симпатию. Наверное, в нем как в мужчине просто возникло спонтанное желание защитить беспомощную девушку. Как он тогда сказал у ворот дворца? Не люблю, когда плохо обращаются с женщинами.
Неужели принц и правда сделает с ней что-то плохое в случае, если она не пройдет проверку?
— Я помогаю тебе, — произнес он наконец, — потому что очень хочу получить Lapis Philosophorum. Именно поэтому я нахожусь у принца при дворе. Кто еще обладает такими неограниченными возможностями, как не он? И если принц решил, что ему непременно нужна sorror mystica, я должен позаботиться о том, чтобы она у него была.
— Но если я не пройду испытания…
— Должна пройти. Принц сделал свой выбор, а уж если он что-то выбрал, то не согласится ни на что другое.
Кьяра глубоко вздохнула.
— Хорошо, я постараюсь. Мне тоже нужен философский камень. Я хочу помочь своей семье, и сама хочу исцелиться от этих головных болей, — тут она осеклась. Не стоит рассказывать ему о проломленном черепе и голосах, живущих в ее голове.
Он промолчал.
— А вам зачем камень, магистр Руанно? Неужели ради него вы готовы на предательство принца?
При слове предательство в его глазах промелькнула искра, а лицо заметно напряглось. В образовавшихся складках вокруг рта читались ярость, жестокость и мстительность.
— Никто не говорит о предательстве, — отчеканил он. — Я просто хочу дать ему то, к чему он так стремится.
— А чего хочет принц?
— Власти. Еще большей власти, чем была у его отца.
— Понятно. Но вы так и не сказали, чего хотите вы?
Он взглянул на нее. Если он расскажет ей, будет ли это значить, что он принимает ее как участницу алхимических опытов принца Медичи? Или скорее ждет, что она погибнет в ходе этой странной инициации, и поэтому не так уж важно, знает ли она его тайну или нет?
