– Да, кто не готов? – хихикнув, повторяет доктор Пул, который чувствует, что должен как-то исправить свою оплошность насчет церкви в Средневековье.
– Он вложил им в головы две великие идеи: прогресс и национализм. Прогресс – это измышления о том, будто можно получить что-то, ничего не отдав взамен, будто можно выиграть в одной области, не заплатив за это в другой, будто только ты постигаешь смысл истории, будто только ты знаешь, что случится через пятьдесят лет, будто ты можешь вопреки опыту предвидеть все последствия того, что делаешь сейчас, будто впереди – утопия и раз идеальная цель оправдывает самые гнусные средства, то твое право и долг – грабить, обманывать, мучить, порабощать и убивать всех, кто, по твоему мнению (которое, само собой разумеется, непогрешимо), мешает продвижению к земному раю. Вспомните высказывание Карла Маркса: «Насилие – это повивальная бабка истории». Он мог бы добавить – но Велиалу, конечно, не хотелось выпускать кошку из мешка раньше времени, – добавить, что история – это повивальная бабка насилия. Повивальная бабка вдвойне, поскольку технический прогресс сам по себе дает людям в руки средства огульного уничтожения, тогда как миф о прогрессе в политике и нравственности служит оправданием тому, что средства эти используются на всю мощь. Говорю вам, дорогой мой сэр, если в историке нет набожности, значит, он сумасшедший. Чем дольше изучаешь новейшую историю, тем явственней ощущаешь присутствие направляющей руки Велиала. – Архинаместник показывает рожки, освежается глотком вина и продолжает: – А потом еще национализм – измышления о том, будто государство, подданным которого ты оказался, единственное настоящее божество, а остальные государства – божества фальшивые, будто у всех этих божеств – настоящих или фальшивых, не важно – умственное развитие малолетних преступников и будто любой конфликт на почве престижа, власти или денег – это крестовый поход во имя добра, правды и красоты. Тот факт, что сто́ит в какой-то момент истории появиться таким измышлениям, как они принимаются всеми за чистую монету, – лучшее доказательство существования Велиала, лучшее доказательство того, что в конечном счете битву выиграл Он.
– Я что-то не совсем улавливаю, – говорит доктор Пул.
– Но это ж очевидно! Положим, у вас есть два принципа. Каждый из них в корне абсурден, и каждый ведет к явно губительным действиям. Тем не менее все просвещенное человечество внезапно решает принять эти принципы в качестве линий поведения. Почему? Кто предложил, подсказал, вдохновил? Ответ может быть только один.
