Желтые перчатки натягиваю уже на посту. Шикарно до опупения. Оо, если б покойный господин Хуго сейчас увидел меня, он бы выскочил из гроба как ужаленный замогильной змеей. Элегантный, темный костюм модного приталенного фасона вкупе с прочными латексными перчатками Vileda – комбинация, которую он, увы, проморгал. Эти желтые, такие веселые и жизнеутверждающие перчатки могли бы стать поистине гениальным аксессуаром к эффектной парадной форме эсэсовцев. Не говоря уже о практичности. Ведь кровь как кетчуп, в белые матерчатые перчатки впитывается сразу, а резиновые прополощешь в воде с мылом – и вновь ты чистый и непорочный словно беззубый младенец.
Сегодня я на сортировке. Работа важная, требующая точности и внимания, ну и, само собой, хорошего зрения. Полка за полкой достаю и обследую каждую упаковку, зорко сканирую все – от уцененных пачек печенья до банок с тресковой печенью. Приступая к очередной полке, рассматриваю армию товаров по категории «рекомендовано до…». Просроченные продукты летят в тележку, позже отправляю их в еще имеющихся чемоданах в аэропорт и присоединяю к компании креветок. Остальные аккуратно перекладываю, как Наполеон, переставляющий оловянных солдатиков на карте боевых действий, развернутой на штабном столе. У кого срок годности истекает через считанные дни или недели, те выстраиваются пехотой на передовой. Их судьба предрешена, она незамысловатая и честная. Выбирать они могут одно из двух: или пройти по моему кишечнику, чтобы затем окаменеть в одном из ароматных унитазов соседнего отеля, или собирать чемоданы и дезертировать на готовом к бегству самолете. Затем я выстраиваю в ряд батальоны упакованных продуктов, виды на жизнь у которых несколько веселее – срок их годности еще месяца три. Но в перспективе и их богатая калориями жизнь, увы, закончится в отеле или в аэропорту. «Такова жизнь, ничего не попишешь», – это все, что с лицемерно сочувствующей улыбкой армейского генерала я могу сказать им в утешение.
А вот тылы у нас мощные. Сотни метров консервированных трусов. Полные банки крупных и самодовольных деятелей, что в надежде прожить дольше не побрезговали вакцинированием разными ядовитыми консервантами. Смотрю я на них и ухмыляюсь как хищная акула, которой известна страшная правда, но по причине набитого брюха ей пока неохота признавать ее. Чудаки. На них этикетки с четко обозначенными датами смерти, а все выпендриваются, грудь колесом в полной готовности принять орден или медаль за отвагу, проявленную на самом дальнем от врага участке. Герои блиндажей и окопов.
