— Ну-ну, не думаю, что рабби следует говорить такое, — решительно сказала миссис Горфинкль.
— Почему?
— Потому что если он рабби, то по меньшей мере, мне кажется, должен верить все время.
— Вот тут ты точно неправа. Ты всегда веришь? А папа?
— Минуту, одну минуту, — твердо сказал отец. — Я не верю и не думаю, что верит твоя мать, но мы же не раввины. Твоя мать имеет в виду, что как раввин он обязан верить. Я могу представить, что он говорит это священнику, когда они наедине. В конце концов, у них одна профессия. Но я уверен, что ему не следовало говорить это при тебе или при любом другом из молодых людей, которые там были.
— Почему?
— Потому что ты недостаточно взрослый или недостаточно зрелый для…
— А то, что происходит здесь в храме, — я недостаточно взрослый или недостаточно зрелый, чтобы понять и это?
— И что же происходит здесь в храме? — спокойно спросил отец.
— Назревает раскол, — взволнованно ответил Стью. — Вот что происходит.
— Это рабби сказал? Он сказал, что дело идет к расколу? — Горфинкль говорил напряженным голосом, но контролировал себя.
— Нет, не совсем так, но он не удивился, когда Сью Аронс спросила его об этом.
— Понимаю, — сказал старший Горфинкль. — И что он сказал?
— Хорошо, если хочешь знать, — воинственно сказал Стюарт, — он сказал, что нет никакой причины для раскола, и что если бы он произошел, в этом были бы одинаково виноваты обе стороны.
Горфинкль забарабанил пальцами по столу.
— Так. И он дал понять, какова была бы его реакция в случае этого предполагаемого раскола?
— Да. «Чума на оба ваши дома».[34]
— Чума на?..
— Именно эти слова он не произносил, конечно, — Стью был раздражен буквализмом отца. — Он сказал, что если будет раскол, ну, в общем, он бы не хотел продолжать работать.
Уголки рта Горфинкля опять приподнялись.
— Он не должен был говорить такое, по крайней мере детям.
Стью понимал, что отец сердится, но был обижен, что его и его друзей ни во что не ставят.
— Что ты имеешь в виду — «детям»?
— Я имею в виду, что он пытался повлиять на вас, а он не имеет на это никакого права.
— Разве именно это не требуется от рабби — влиять на людей, особенно на детей?
— Есть законное влияние и есть влияние, которое выходит за пределы дозволенного. Когда рабби поднимается на кафедру проповедника и говорит о нашей религии и ее традициях, это законно. Это то, за что ему платят. Но рабби не должен вмешиваться в политику храма. Если он предпочитает одну сторону другой, он обязан держать это при себе. И когда он навязывает свою точку зрения кучке детей, которые не понимают всех сложностей проблемы, он нарушает правила. Я, пожалуй, устрою с ним небольшой обмен мнениями и объясню ему кое-что.
