— Он с начала сентября ходил очень подавленный. Я не приставала с расспросами, думала, что это связано с кем-то из его больных. Может, случай тяжелый. А потом, когда увидела, что муж ночью не спит, а в потолок смотрит, не выдержала и спросила. Илья мне с такой горечью сказал: «Я столько сил приложил к тому, чтобы вернуть этих людей к нормальной жизни, а теперь оказалось, что они сами у других жизни отбирают».
Гуров почувствовал, что внутри у него все заледенело. Щербаков не выдержал и тихо выругался.
— Илья Павлович называл какие-то фамилии или имена? Может быть, прозвища? — спросил Лев.
— Нет, он никогда никого не называл. Я так поняла, что муж встретил человека, который был его пациентом, и от него что-то узнал.
— Но ваш муж употребил множественное число, сказал «они», а не «он», — напомнил Гуров.
— Давайте не будем гадать. Вы лучше сами все прочитаете, — неожиданно заявила Ирина Дмитриевна. — Илья сказал, что после нашего отъезда он все напишет и положит письмо в старый рецептурный справочник, такой толстый, зеленый. Он в гостиной с другими книгами на полке стоит. Им давно никто не пользуется. Мы его как память храним. Это была первая книга, которую мы купили после того, как поженились. В «Букинисте».
За спиной у Гурова раздался сдавленный стон, а потом послышался голос Смирнова:
— Тетя Ира, не получится ничего прочитать. Преступник перед уходом решил устроить пожар, взял с полки несколько книг, бросил их на пол, обложил газетами и поджег. Когда этот костер тушили, все, что не сгорело, вода залила. Этот справочник был среди тех книг. Когда мы с мамой убирались, я его точно видел. Там, кроме обложки, ничего не осталось.
— Господи… — простонала женщина и закрыла глаза.
— Все! Хватит! — раздался гневный голос Елены.
— Да подождите вы! — заорал на нее Гуров. — Неужели вам жизнь отца не дорога? — Сыщик тут же сменил тон и мягким, ласковым голосом начал уговаривать Осипову: — Ирина Дмитриевна, голубушка, вспомните, что еще говорил Илья Павлович. Ведь как-то же он убедил вас уехать.
— Муж сказал, что это ненадолго. Дескать, он поставил ему условие: они сами пойдут с повинной или он обратится в полицию, — с трудом выговорила она. — Извините, мне что-то нехорошо.
Экран переместился, появилось разъяренное лицо Елены, которая прошипела:
— Ну, Генка, встречу — убью! А на звонки отвечать не буду. — Женщина выключила свой смартфон.
Лев Иванович отдал Геннадию тот аппарат, который держал в руках, повернулся и сказал всем присутствующим:
