Никита растерялся от обилия товаров. Что взять? В своем времени он куртку-аляску носил.
Купец не унимался:
– А вот заячья доха, а тут – куница.
– Для себя сам-то что взял бы?
– Белку, – не промедлил с ответом купец. – Шуба легкая и теплая. Вот сравни, – он положил на руки Никите бобровую шубу. Она была тяжелая и громоздкая, в такой не повернешься.
– А теперь беличью надень! – Купец накинул на плечи Никите беличью шубу.
И в самом деле, легкая.
– Пожалуй, возьму.
– Э, кто же так шубу берет? Не брал, что ли, никогда?
Купец кинул беличью шубу на прилавок, поднял суконный поверх.
– Смотри, какой мех!
Он дунул на него – и как волна пробежала.
– Рукой проведи. Подшерсток густой – стало быть, зверька зимой добыли, когда мех самый теплый. И мездра добротная. Я из башкиров мех вожу, у меня обманки не бывает.
Никита взял, не торгуясь.
– А шапку? Шубу взял – так и шапку надо.
– Тоже из белки?
– Нет, возьми лисью. Пушистая, стряхнул с нее снег – и все дела.
Шапку была объемной, легкой. Никита купил и ее, собрался уйти. Но купец вцепился в него, как клещ:
– Погоди, чего торопишься?
– Валенки надобны.
– Правильно мыслишь. Если ноги в тепле, то и сам не замерзнешь. Я лучше предложу.
– Да? – удивился Никита. – И что же?
– Унты. У башкиров их носят. Подошва кожаная, не промокают, как валенки. Снег чуть подмокнет – и валенки сырые. А унты? Мечта! И теплые, и удобные.
Уговорил-таки купец Никиту, примерил он унты и взял. До лодыжки как сапоги – из кожи, а выше – меховые голенища. А там, где кожа – мех изнутри. И на каждом голенище по два ремешка – по ноге подогнать. Он как-то такие в старом фильме видел, про пилотов. А вживую – никогда.
Хорошо растряс его купец – на рубль серебром. Зато теперь зима ему не страшна. Осталось теперь перчатки купить. Но не делали их в это время – только варежки. Никита и рукавицы меховые у купца взял – чего уж мелочиться?
И как в воду глядел, приготовившись.
Три дня всего поработать успел, как вечером за ужином Семен Афанасьевич вдруг объявил:
– Через день на севера еду, в Соловецкий монастырь. Тебе, Никита, придется со мной ехать – все-таки мой личный лекарь.
Никита оторопел. Но возразить нечего, сам согласился. Мать честная! Туда на лошадях полмесяца, назад столько же, да и там князь пробудет неизвестно сколько. Пусть Иван перевязки прооперированным сделает – травка есть, так все дело встанет! Но и без князя ни здания лекарни, ни мебели в нем не было бы.
Следующим днем Никита давал Ивану указания – кого перевязать, с кого швы снять. Под контролем Никиты Иван уже сносно перевязки делал, швы снимал, давал наркоз – даже ранорасширители во время операции держал. Травник Олег от Никиты не зависел, к нему болящие и без очередей шли.
