Журналистка нервно улыбнулась. От возникшей поначалу между нами симпатии не осталось и следа.
Мы оказались по разные стороны баррикад. Я – способный купить всё и всех богач. Она – обреченная на
участь донора для таких как я.
Обдав меня ледяным взглядом с дежурной улыбкой на лице, Кэрол задала свой следующий вопрос:
– А как ваши близкие отнеслись к такому непростому решению?
– Сын будет здесь с минуты на минуту, и, возможно, сам ответит на этот вопрос. Мы очень близки с
Джимом, я бы даже сказал, что ближе его у меня никого нет. Он с самого начала знал всё о проводимых
исследованиях, понял и полностью поддержал мое стремление создать лабораторию, хотя и отговаривает
от операции. Сын считает, что на данном этапе риск слишком высок и нужно продолжать эксперимент. А
дочь сейчас переживает новую влюбленность где-то на Сейшелах. Для меня она по-прежнему остается
маленькой девочкой, поэтому я пока не стал ее волновать и посвящать в свои планы.
Дочь – точная копия своей матери. Красивая, ветреная и, как ни прискорбно это осознавать, глупая и
легкомысленная. Она словно кошка, может быть ласковой, если хочет что-то получить от хозяина, но без
раздумий выпускает когти, если не в духе. Джес обладает лихорадочно-экзальтированным характером,
требующим постоянных наслаждений. Ее интересуют только модные вещи, драгоценности, мужчины и
различного рода реалити-шоу, которые она обсуждает с подругами по телефону по несколько часов подряд.
Она постоянно в кого-то влюблена, но даже я, имея феноменальную память, не успеваю запомнить имя ее
бойфренда на текущий отрезок времени.
Джесика родилась, когда мне было уже сорок восемь лет, и я наслаждался столь поздним отцовством
как подарком судьбы. Сразу после окончания школы дочь перебралась жить на Манхэттен. Звонила очень
редко. Каждый ее телефонный звонок начинался с непрерывного щебетания о том, как она меня любит и
скучает, а заканчивался просьбой внепланово пополнить баланс ее кредитной карты. Она никогда не
интересовалась моим здоровьем. В Нью-Йорке Джесика чудом закончила Джульярдскую школу актерского
мастерства, но как актриса оказалась невостребована, и тогда дочь решила стать звездой светской хроники,
с чем и по сей день великолепно справляется. Я пытался привлечь ее к делам корпорации, но все попытки
поговорить об этом заканчивались слезами и упреками в том, что я хочу заставить ее работать, поскольку
мне в тягость ее содержание. С юных лет последней точкой во всех наших спорах был ее шантаж, что в
