-Все в порядке?
-Да. Просто напомни мне, когда я в следующий раз решу принять душ в одежде, этого не делать.
-Залазь уже – улыбнулась она.
Я подошел к большой круглой ванной с гидромассажем, в которой с легкостью могли поместиться четверо, и когда шагнул в нее одной ногой, получил легкий удар по своей заднице. Тут же развернувшись, я постарался изобразить оскорбленное самолюбие:
-Только что, это было домогательство? – мое настроение вновь улучшилось. А когда я полностью погрузился в горячую воду с душистой пеной, ощутил как все ноющие мышцы моего тела медленно расслабляются.
-Подашь на меня в суд? – усевшись на борт ванны, Габи обвила мой торс ногами и придвинула ближе маленький плетеный столик со всеми необходимыми мыльными принадлежностями на нем.
-А ведь у меня есть знакомые там.
-Неужели? И что, влиятельные знакомые? – намочив губку в воде, она налила на нее небольшое количество геля для душа и взбила до образования пены.
-Ты и не представляешь, насколько – откинувшись на нее и полностью открывшись, я стал наслаждаться ее прикосновениями к моей груди, ключице, животе и рукам.
-Тогда я должна найти способ договориться с вами – неожиданно ее рука скользнула ниже, уходя под воду, но я успел перехватить ее.
-Что ты делаешь? – мой голос вмиг охрип, а тело напряглось.
-Спасибо за цветы, дорогой – чмокнув меня в щеку, она вновь принялась тереть меня губкой.
Вспомнив, что сегодня утром, как только приехал на работу, сделал заказ с доставкой на дом более двухсот штук розовых альстромерий и попросил нашу домоправительницу расставить их по всей комнате Габриэллы, я расплылся в улыбке.
-Понравились?
-Мои любимые.
-Хотел поднять тебе настроение. В последнее время ты была какой-то задумчивой – откинувшись вперед, предоставил в полное распоряжение свою спину.
-Есть одна вещь, которая меня беспокоит. Хотя я не уверена.
-Расскажи.
-Это насчет Эвелин – сполоснув губку и отжав ее от воды, она взяла пластиковый ковш и, велев мне развернуться, начала поливать с его помощью мне на голову.
-Надеюсь, это не из-за того, что я упомянул ее в разговоре с Кристин? – я все еще чувствовал вину за свою несдержанность. Даже если мне и не нравилось, то, что она продолжала хранить тайну того вечера, я не имел права требовать от нее ответов. Тем более с помощью таких низких рычагов давления, как упоминания женщины, что принесла в ее жизнь одну лишь боль и страдания.
-Нет. Но я заметила, что последние три месяца о ней нет никаких новостей. Нигде. Телевидение, журналы, интернет – ничего.
