— Незачем тебе идти туда с вечера, — сказал он. — Пока вымя не наполнится, никто не придет. Зайди, посиди здесь. В моем доме теплее, чем в твоей развалюхе.
Никогда раньше Джадсон не заходил в дом. Он прошел в дверь, радуясь, что ему не надо лежать в яме всю ночь. В комнате на столе горела свеча, воткнутая в пивную бутылку.
— Вскипяти чаю, — сказал старик.
Примус стоял на полу. Джадсон разжег примус и вскипятил чай. Они сели на перевернутые деревянные ящики и взяли кружки. Старик шумно всасывал в себя горячий чай. Джадсон все время дул, отпивал понемногу и не сводил глаз со старика. Старик продолжал пить, шумно прихлебывая.
Вдруг Джадсон сказал ему:
— Перестань.
Он произнес это слово совершенно спокойно, почти без выражения, но углы его губ и глаз стали дергаться.
— Что перестать? — спросил старик.
— Чай так сосать.
Старик поставил кружку и некоторое время смотрел на него в упор. Потом спросил:
— Сколько ты собак убил в своей жизни, Джадсон?
Джадсон молчал.
— Сколько, я тебя спрашиваю? Сколько?
Джадсон начал выбирать из кружки чаинки и налеплять их себе на левую руку. Сидя на ящике, старик наклонился вперед:
— Сколько собак ты убил, а, Джадсон?
Движения Джадсона стали торопливыми. Он шарил пальцами в кружке, выуживал чаинку, быстро прилеплял ее к тыльной стороне ладони и лез за новой. Когда чаинок осталось мало и они не сразу попадались ему, он опускал лицо и пристально вглядывался в кружку, стараясь не упустить ни одной. Левая рука его была вся облеплена чаинками.
— Джадсон! — гаркнул старик. Подвижная сторона его рта распахнулась и захлопнулась, словно клещи. Огонек свечи колыхнулся, потом выпрямился.
Медленно, дружелюбно, будто обращаясь к ребенку, старик спросил:
— Ну, вот за всю жизнь, сколько ты собак убил?
— С чего это я буду тебе рассказывать? — Джадсон не поднимал глаз. Он отлеплял чаинки с руки одну за другой и клал их обратно в кружку.
— А может, мне интересно, Джадсон. — Старик заговорил очень спокойно. — Может быть, мне тоже понравилось бы. Давай все обсудим, подумаем, как бы нам еще вдвоем позабавиться.
Джадсон взглянул. Капля слюны у его подбородка повисла, оторвалась и упала на пол.
— Я же их убивал из-за звуков.
— Сколько ты их убил? Мне интересно, сколько?
— Много, только давно.
— А как? Расскажи, как ты их убивал? Какой способ лучше всего, по-твоему?
Джадсон не отвечал.
— Ну, расскажи, Джадсон. Мне интересно.
— С чего это я должен рассказывать? Об этом нельзя рассказывать.
