. Кроме того, как подчёркивал Громыко Ал. А., отделение самого крупного региона нанесло бы огромный ущерб репутации Великобритании, и привело к дестабилизации фунта стерлингов и ослаблению Соединённого Королевства как одного из ведущих и влиятельных государств мира
[293]. Тогда обозначившийся перевес сторонников независимости над их противниками привёл к настоящей панике на Уайтхолле, вызвав предложение склонить Елизавету к поддержке англо-шотландского союза 1707 года, ведь негативный для сторонников его сохранения итог голосования имел бы последствия и для конституционного статуса королевы в качестве главы шотландского государства. Так, в частности, ряд влиятельных лиц шотландского правительства, в том числе министр юстиции заявили о неизбежном пересмотре статуса королевской семьи, в том случае, если бы Шотландия стала независимой. Эту позицию поддерживали и многие члены Шотландской национальной партии (ШНП), а также социалисты и «зелёные».
О проведении референдума по вопросу целесообразности перехода к республиканской форме правления говорилось ещё в проекте конституции будущей независимой Шотландии, обнародованном в 2002 году[294]. И хотя пятью годами позже в другом документе ШНП содержалось обещание сохранить Елизавету II в качестве главы независимой Шотландии (это же обещание было повторено накануне референдума лидером националистов и первым министром Шотландии Алексом Сэлмондом), вышеуказанное положение в проекте конституции никто не дезавуировал. За несколько месяцев до референдума инициативная группа «Республика» уже проводила заседания, на которых разрабатывалась стратегия перехода Шотландии от монархии к республике.
Об остроте сложившейся в стране ситуации свидетельствовало и то, что несмотря на первоначальный отказ Букингемского дворца от нарушения королевского нейтралитета и вмешательства королевы в происходящие события, а также заявление лидера шотландских националистов и премьера Алекса Сэлмонда[295] о том, что Елизавета останется главой независимой Шотландии[296], 15 сентября 2014 года – за три дня до объявленного референдума – под нажимом со стороны премьер-министра она всё же призвала шотландцев хорошо подумать, прежде чем сделать выбор в пользу независимости. И это тот случай, как подчёркивает Богданор, когда королева имеет право высказывать своё мнение, особенно, если решается судьба страны. Вместе с тем, на фоне её обычного отстранения от участия в политике, данный призыв являлся свидетельством отчаянной попытки британского руководства использовать авторитет королевы в качестве решающего аргумента в споре сторонников и противников независимости Шотландии.
