Рэйн поперхнулся.
– Что? – Он оторопело посмотрел на Луну. – Как его имя?
– Джон Диккенс. Друг Рональда Ореста. На одной из выставок бабуля похвалила вино, которое предлагали гостям. И он обмолвился, что этот нектар из погребов его старого и доброго друга Джона Диккенсона. Он дал нам его адрес. Правда, бабушка не смогла съездить со мной. Поэтому я поехала одна. Ах, – Луна мечтательно закатила глаза. – Как все-таки там необычно. Холодно и темно. Будто в сотах, лежат покрытые густым слоем пыли и паутины бутыли с вином. И этих сот так много, что можно потеряться, как в лабиринте. Они кажутся однотипными. Но это не так. В общем, я застала мистера Диккенсона за его привычным делом. Он поворачивал бутылки по часовой стрелке. И делал это так заботливо, осторожно, будто боялся нарушить их покой. Он ждал меня. И поэтому приготовил один из его лучших нектаров. «Кровь моей матери». Он назвал это вино в честь своей матери.
Рэйн поставил бокал на стол.
– Джон Диккенс, – произнес он. Луна кивнула. – Слушай, а ты можешь мне еще что-нибудь рассказать о тете Элизабет и Адаме?
– Зачем?
– Просто хочу понять, каким она была человеком.
– Ну, я вроде, говорила, что она была очень набожной и строгой женщиной. Сутками молилась, повсюду таскала с собой Библию. Правда, у нее были и другие стороны.
– То есть? – Рэйн весь обратился вслух.
Луна сделала глоток и начала рассказ:
– За месяц до того, как со мной случилось та история, на ранчо, недалеко от дома тети, поселился мужчина. Он занял дом своего покойного отца. Мужчина был из городских. Это угадывалось и в его речи, и в поведении – более развязный и напыщенный, чем местные, с нескладной фигурой, высокий. С голубыми хищными глазами. В его взгляде читалось лукавство. Как-то в одно утро этот мужчина долго стоял напротив дома тети Элизабет. Тетя увидела его из окна и вышла на крыльцо. Она спросила его, кто он и что ему здесь надо. Мужчина ответил, что его фамилия Скайз, и он пару дней назад поселился в соседнем доме. Мол, мы теперь соседи, давайте общаться и дружить. А тетя лишь холодно на него посмотрела и, ничего не ответив, вернулась в дом.
– Подожди, его фамилия Скайз? А имя случайно не Билл?
– Да, – удивилась Луна. – А вы откуда знаете?
– Неважно. Продолжай, – у Рэйна заныли виски. Кругом имена и фамилии, которые вот уже четвертый день преследуют его. Что это всё значит?
– Не смотря на то, что тетя была холодна с мужчинами, она в тоже время разжигала в них желание и страсть. Тетя была очень красивой. С белой, как мел, кожей. Карими пронзительными глазами. Тонким вздернутым носом и полными губами, от которых мужчины сходили с ума. А волосы её были каскадом чёрных локонов, спрятанных под скромным чепцом. Тело ее тоже было изумительно. Но, к сожалению, свои прелести она прятала под похоронными закрытыми платьями. И все же мистеру Скайзу удалось разжечь в ней ответное желание. Уже через неделю он сидел с нами за одним столом. Мы обедали, стараясь не нарушать тишину. Но краем глаза я все же видела, как он смотрит на нее с вожделением. Адаму же такой поворот был не по нраву. Он возненавидел дядю Билла, как тот впоследствии просил себя называть. Спустя еще неделю из спальни тети ночами стали доноситься довольно двусмысленные звуки – тяжелое дыхание дяди Билла и короткие всхлипы тети Элизабет. В одну из ночей мне стало любопытно. Шестнадцать лет – возраст, который желает совать везде свой нос, – хохотнула Луна. – В итоге я тихонько подошла к двери и заглянула в замочную скважину. То, что я увидела, повергло меня в шок.
