Был восьмой час вечера, когда Джемс Бербанк и Эдвард Кэррол поднялись по ступеням главного входа Касл-Хауса, обращенного к реке Сент-Джонс. Ведя за руку малютку, вслед за ними вошла и Зерма. Они вступили в просторный холл, в глубине которого под круглым сводом расходилась двумя маршами лестница, ведущая в верхние этажи.
Приезжих встретили миссис Бербанк и Пэрри — главный управляющий плантации.
— Что нового в Джэксонвилле?.
— Ничего, мой друг.
— А от Джилберта есть известие?.
— Есть… письмо.
— Ну, слава богу!
Таковы были первые слова, которыми обменялись супруги Бербанк.
Обняв жену и свою маленькую дочку Ди, Джемс Бербанк распечатал поданное ему письмо.
До приезда Бербанка оно лежало не вскрытым. Положение писавшего письмо и его семейства во Флориде было таково, что миссис Бербанк желала, чтобы ее муж первый познакомился с содержанием этого послания.
— Оно пришло, конечно, не по почте? — спросил Джемс Бербанк.
— Разумеется, нет, мистер Джемс, — отвечал Пэрри. — Это было бы большой неосторожностью со стороны мистера Джилберта.
— Кто же его принес?
— Какой-то человек из штата Джорджии, на которого наш юный лейтенант мог, очевидно, вполне положиться.
— Когда оно получено?
— Вчера.
— А где этот человек?
— Ушел в тот же вечер.
— Ему, надеюсь, хорошо заплатили?
— Да, мой друг, — ответила миссис Бербанк, — но только не мы, а сам Джилберт. У нас он наотрез отказался что-либо взять.
Холл был освещен двумя лампами, стоявшими на мраморном столе перед большим диваном. Джемс Бербанк сел к этому столу, жена и дочь поместились подле него. Эдвард Кэррол, поздоровавшись с сестрой, опустился в кресло, Зерма и Пэрри остались стоять около лестницы. Оба они были как бы членами семьи, и потому письмо можно было читать в их присутствии.
Джемс Бербанк распечатал письмо.
— Оно от третьего февраля, — сказал он.
— Написано четыре дня тому назад! При нынешних обстоятельствах — срок немалый, — заметил Кэррол.
— Читай же, папа, читай! — вскричала маленькая Ди с нетерпением, свойственным ее возрасту.
Вот что было в письме:
«На борту, „Уобаш“, на якоре близ Эдисто.
3 февраля, 1862.
Дорогой отец!
Во-первых — обнимаю тебя, матушку и сестренку, а также дядю Каррола; Зерме передайте самый нежный привет от ее мужа, моего честного и преданного Марса. Мы с ним оба живы и здоровы и всею душою желали бы повидаться с вами. Кажется, это будет очень скоро, хотя нас за это проклянет мистер Пэрри, наш почтенный управляющий и горячий сторонник рабовладения, всегда так пламенно негодующий на успехи Севера».
