Но ситуация внезапно резко изменилась и, похоже, в его пользу.
Следователь неслышно прикрыл дверь, а Эд взял ручку, посмотрел на нее, будто на диковину, и подумал: как же давно он не писал! Клавиатура куда удобнее.
Он не спешил - думал над каждым, даже самым простым, предложением. Сосредотачиваясь на сухом официальном языке, стремился сформулировать все как можно более обтекаемо. И это удавалось: его безумие и страсть не смели встать в полный рост перед ним самим, пока он писал. Более того, к концу ему начало казаться, что в тот сентябрьский вечер все случилось именно так: он много пил, рядом была незнакомая компания девушек, он ушел за двадцать минут до закрытия и с трудом добрался домой…
История получалась невероятно правдоподобной!
И Эда пронзила ужасная мысль: «А может… все так и было на самом деле?!.»
Заполнив листок едва наполовину, он подписался и отложил ручку.
Куцый вернулся крайне раздраженным. Неубедительно - сквозь зубы - извинился за свое отсутствие и стал зло ругать подчиненных, которые «вмешиваются в самый неподходящий момент». На плоды литературных потуг Эда он едва взглянул, поблагодарил его за сотрудничество и, хотя выглядел погруженным в какие-то свои заботы, снова неожиданно крепко пожал его руку.
- Я надеюсь, вы понимаете: если возникнут дополнительные вопросы, нам придется снова связаться с вами.
- Без проблем, - Эду не верилось, что его сейчас выпустят.
Это было просто волшебством!
Барским жестом следователь распахнул дверь, и Эд уже повернулся к ней и сделал шаг… как вдруг запутался в собственных ногах, а восстановив равновесие, замер, не в силах поверить, - в углу, прислонив широкую отполированную голову к дверному косяку, стояла черная трость. Эд дал бы руку на отсечение - та самая трость!!!
Внезапно он понял, что слишком долго молчит. И, с опаской покосившись на Куцего, пробормотал:
- Красивая вещь. Ваша?
Следователь посмотрел на трость с вернувшимся вновь раздражением.
- О нет. Ее забыл один из свидетелей, которого мы вчера допрашивали. Ну, до встречи.
- До встречи.
Эд взял себя в руки и вышел совершенно спокойным.
За дверью его уже ждал дежурный - другой, судя по всему, сменивший своего предшественника на незавидном посту коридорного. Они спустились в полном молчании.
Эд шагнул за черно-зеркальные двери, с наслаждением надевая очки. Воздух свободы был свеж и пах осенью.
Закурив на ходу, он приближался к своей машине и думал, что не знает, где в его жизни правда.
