Жгли огнем майора Степана Глебова, имевшего тайную любовную связь с бывшей женой государя Евдокиею, всего обожженного посадили на кол. Был майор жив целый день и всю ночь и умер только перед рассветом, немало распотешив зевак своими страданиями. Колесовали упрямого ростовского епископа Досифея, за то что поминал Евдокию царицею, пророчил ей сладкое будущее. Казнили духовника Евдокии, наказали кнутом монахинь, угождавших ей. А когда привезли в Петербурх крепостную девку Афросинью, с которой царевич Алексей свалялся еще до побега в Вену, та в смертном ужасе показала, что зоон писал цесарю жалобы на отца. Еще показала, что зоон писал русским архиереям, чтобы они письма эти срамные подметывали в народе, даже показала, что ждал зоон смерти отца или бунта.
Суд собрав, потребовал вершить дело царевича Алексея не флатируя и не похлебуя ему — государю. «Несмотря на лицо, сделайте правду, — сказал, — не погубите душ своих и моей души, чтоб совести наши остались чисты в день страшного испытания и отечество наше безбедно».
Духовенство дало приговор уклончивый.
Как всегда, ссылалось на выписки из Священного Писания.
Вот-де «сердце царево в руце Божией есть; да изберет тую часть, амо же рука Божия того преклоняет!»
Но светский суд рассудил проще. Могли напомнить государю, что дал свое царское обещание сыну через Петра Андреевича Толстого: не будет, зоон, тебе наказания, коли вернешься, но испугались, смолчали.
Государь смотрел на Зубова-младшего в смятении.
Зачем природа такое делает? Неужели вечно будет напоминать?
Нет, решил, истинно умертвлю, всажу в банку со спиртом. Зоон не вернется, умер после пыток. Второй раз зоона не убьешь, если и был виноват. А зря, зря, надо бы убить еще раз, это убеждает. Чем жестче, тем светлей. Должны наконец все эти попы, бояре, вельможи понять, догадаться, что они уже на полдороги к божественному, Парадиз строим. Помочь, помочь им. Резать бороды и тащить на пытку. Выламывать руки и толкать в рай. Кто устоит перед большими светлыми переменами? Румяный Феофан Прокопович — епископ Псковский и Нарвский не зря сочинил указ о доносительстве священников.
38.
Кто крепок, на Бога уповая,
Той недвижим смотрит на вся злая.
Ему ни в народе мятеж бедный,
Ни страшен мучитель зверовидный.
Не страшен из облак гром парящий,
Ниже ветр, от южных стран шумящий,
Когда он, смертного страха полный,
Финобалтицкие движет волны.
Аще мир сокрушен распадется,
Сей муж ниже тогда содрогнется.
