* * *
На рассвете, когда закончился комендантский час, после всех наших ночных разговоров, мы стояли на пороге квартиры на улице Висконти.
— Только не умирай, — сказала вдруг Джулия и нежно погладила меня по щеке.
Я отпрянул — о чем это она? Что за чепуха! Как только ей в голову могло прийти, что я могу умереть?
— Пожалуйста, не умирай, — повторила она.
В Бухенвальде я вспомнил о Джулии, когда разговаривал с Ленуаром. Мы беседовали о Лукаче, и я вспоминал Джулию. Воспоминания о Джулии всегда всплывают в тот момент, когда я произношу имя Лукача. Когда я опубликовал свой первый роман «Долгий путь», немолодой уже Лукач прочел его по-немецки, заинтересовался и издал свой комментарий к роману. С тех пор — это было в середине шестидесятых годов — он регулярно направлял ко мне своих студентов и студенток из Будапешта.
Звонок в дверь, на пороге юный незнакомец. Или незнакомка. Я тотчас же узнаю взгляд этих юных незнакомцев, юношей и девушек. Этот ясный, братский взгляд, в котором читается отчаяние. Взгляд с той стороны, с Востока, из Европы, которую мы бросили варварам. Östlich der Hoffnung, на востоке надежды?
Все они были посланниками Лукача, с ними можно было поговорить — и это могло стать началом настоящей дружбы.
И всегда я вспоминал Джулию, ее руку на моей щеке, ее шепот, то утро.
— Может быть, Бог просто устал, — говорил тем временем Ленуар. — У Него больше нет сил. Он ушел из Истории, или История покинула Его. Его молчание не говорит о Его отсутствии, а служит доказательством Его слабости, Его бессилия…
Мы втроем — Ленуар, Отто и я — укрылись в сортирном бараке. На обратном пути из пятьдесят шестого блока, где остался Морис Хальбвакс, в Большой лагерь нас неожиданно застигла метель.
Отто, последний из нашей троицы, был «фиолетовым треугольником», Bibelforscher, свидетелем Иеговы. Он появился в нашем воскресном кружке две недели назад. Кто сообщил ему о наших тайных сборищах? Мы так никогда об этом и не узнали. Он сразу же покорил нас своей твердостью и радикальным мышлением.
В первый же раз он решительно прервал одного из нас, рассуждавшего о чем-то незначительном.
— Послушайте, — примерно так обратился он к нам, — мы ведь не для того собрались здесь в воскресенье — при том, что все время недосыпаем, мучаемся от голода и страха перед завтрашним днем, — чтобы повторять банальности. Если так, то давайте лучше разойдемся по своим блокам после полуденного гонга, вернемся к своему супу с лапшой и попробуем покемарить несколько лишних часов. Тем более что кто спит, тот обедает…
