А те спрашивают: как выполняется план, все ли охвачены соцсоревнованием, сколько насчитывается ударников и какую культработу ведут они на Амуре?
— Культработу? В таких условиях?
Да, спрашивают еще о стенгазете, хотят ее посмотреть. Сейчас эти трое ходят по палаткам.
— Почему лежаки так низко от земли?
Они осматривают лошадей, машины.
Спрашивают, почему машины не прикрыты брезентом. Останавливаются возле ящика с гвоздями. Ривкину, который представился бригадиром, они очень деликатно замечают, что гвозди имеют обыкновение ржаветь под дождем. Ривкин тут же хватает ящик и уносит к себе в палатку.
Всё очень взволнованы визитом гостей. Долго тянутся разговоры. Всех очень удивляет, что люди, стерегущие границу, уделяют внимание каким-то гвоздям… соревнованию… культработе…
— Какой был бы позор, если бы они застали лошадей и машины под открытым небом! — говорит Ривкин, перетирая тряпкой мокрые гвозди. — Вот у кого учиться надо!..
Гости произвели большое впечатление. Всем хотелось высказать о них свое мнение. Ривкин, например, долго возился со своими гвоздями, потом почесал голову и проговорил мечтательно:
— Прислали бы нам малую толику таких переселенцев, вот тогда бы мы кое-что сделали…
— С такими можно коммуну строить! — говорит Златкин.
— Коммуну! С ними целый город построить можно!
— Целый мир, братец, новый мир, а не только город! — добавляет Манн.
— Вот это ребята!
И начались рассказы о героях-чекистах, об их делах, об их необыкновенной бдительности. Беседа затягивается до глубокой ночи. Слушают, а уже слипаются глаза. Нити рассказа рвутся, их кое-как связывают, но в конце концов все засыпают под шум дождя.
Дождь действует угнетающе. В голову, как мокрые черви, лезут всякие мысли. Из-под одеял слышится ворчание:
— Чего будем лежать и гнить?
— Кости ноют от сырости.
— У меня уже ногу скрутило!
— Спину ломит.
— В коммуне можно было бы работать. Там работы хватает, а тут лежишь в мокрети и гниешь.
— Домой надо ехать! — кричит Брейтер.
— Эй вы, переселенцы! — слышится приглушенный голос Файвки. — Легко, думали, будет? Нелегкое дело строить Биробиджан. Уже четыре года, как мы здесь работаем. Теперь что! Вы бы в двадцать восьмом году здесь были… Потруднее приходилось, а не стонали.
— Другие люди были, — говорит Берка. — С этими разве что-нибудь сделаешь?
— С какими с «этими»? — спрашивает Фрид.
— Да вот с такими… — Берка делает широкий жест, обводя рукой все палатки на берегу.
— А все-таки и эти кое-что сделали, — спокойно замечает Фрид. — Когда коммуна состояла из пятнадцати человек, у вас было три коровы да две лошади, свиней не было, тракторов вы не имели… А сейчас вот эти самые люди создали большое хозяйство, которое будет расти!
