— Ага, — проворчала Эппл. — И с кем же, если не секрет?
Это был очень даже секрет, но Грейди ответила:
— С Питером Беллом.
— С Питером Беллом? Господи! Ну почему же все с ним да с ним? Он считает себя очень умным.
— Он действительно умный.
— Эппл, — одернула ее Люси, — с кем дружит Грейди — не твое дело. Питер — чудесный мальчик, а его мать была подружкой невесты у меня на свадьбе. Помнишь, Леймонт? Она тогда поймала букет. Но разве Питер еще не в Кембридже?
И тут Грейди услышала, как с другого конца холла донеслось:
— Эй, Макнил!
Только один человек на свете так ее называл, и с сделанным восторгом, поскольку момент для встречи был не самый удачный, она обернулась и убедилась, что опасения ее оправдались. Молодой человек, одетый хорошо, но как-то нелепо (строгий фланелевый костюм с белым вечерним галстуком, ковбойский ремень с блестящими побрякушками, а на ногах — теннисные туфли), стоял у табачного прилавка и запихивал в карман сдачу. Он двинулся к Грейди, и она сама пошла ему навстречу; в его походке была небрежная грация, присущая баловням судьбы, ждущим от жизни только самого лучшего.
— Выглядишь сногсшибательно, Макнил. — Он по-свойски ее приобнял. — Но до меня тебе далеко: я только что из парикмахерской.
Справедливость сего заявления подтверждалась безупречной свежестью его аккуратно выбритого, тонко очерченного лица, а новая стрижка придавала ему вид невинный и беззащитный.
Грейди с ребяческой грубоватостью пихнула его в плечо:
— А почему ты не в Кембридже? Неужели юриспруденция — это так скучно?
— Очень скучно, но еще скучнее мне станет, когда мое семейство узнает, что меня выперли.
— Ты врешь, — рассмеялась Грейди. — Но все равно, я хочу услышать подробности. Правда, сейчас мы ужасно спешим. Папа с мамой плывут в Европу, и мне нужно посадить их на пароход.
— А можно мне с вами? Ну пожалуйста, мисс!
Грейди задумалась, но потом крикнула:
— Эппл, скажи мамочке, что Питер поедет с нами!
И Питер Белл, стоявший за спиной Эппл, показал ей нос и побежал на улицу ловить такси.
Им пришлось взять два такси; Грейди и Питер сели во второе — задержались, чтобы забрать из гардероба собаку Люси, маленькую таксу со злыми глазками. В крыше машины был люк; над ними проносились летящие голуби, облака и башни; солнце, метавшее стрелы, оперенные летом, звенело в стриженых волосах Грейди, сиявших, как новенький пенни, а ее худенькое подвижное лицо, на котором проступали изящные, словно рыбий хребет, косточки, вспыхивало румянцем под ударами стрел медового света.
