Люди и созданы для того, чтобы мучить друг друга.
«Идиот» Ф.М. Достоевский
Мне ужасно хотелось называть Диму как-нибудь ласково. Так, чтобы это было чисто нашим обращением, интимным что ли.
Имя у него странное — Дима — сложно придумать нормальное производное.
Димочка?
Воображение рисует маленького мальчика, которого зовут читать стишок деду морозу.
Димка?
— Димка, пошли играть в футбол!
Дмитрий — слишком официально.
Митя — простовато.
Вот хорошее у моего мужа имя — Алексей. Лёша, Алешка, Лешик, даже Лесик иногда называю — производных на все случаи жизни.
С ласковыми прозвищами у меня всегда была беда.
Животных не переношу. Желанием разводить зоопарк не горю и точно не буду называть мужчину котиком, собачкой, львенком.
Малыш? Никогда не понимала этого ласкового обращения в отношении мужчины. Это что: критерий умственного развития, констатация уровня его интеллекта или, простите, размер достоинства? Не понимаю, как взрослый мужчина может терпеть обращение «малыш» от кого угодно, кроме своей мамы?
В связи с этим я называла своего зеленоглазого мучителя просто — Дим.
И вообще, старалась как можно реже использовать в обращении имя.
Но каждый раз, когда он смотрел в мои глаза с немым обожанием, я понимала, как хочу его называть, вернее, моё сердце давало ему имя.
Но, к сожалению, я никогда не смогу назвать его так, потому что не имею на это никаких прав. Ведь мне безумно хотелось назвать его — своим.
Именно потому, что он принадлежал мне.
Мне хотелось верить, что он думал, только обо мне и хотел только меня. Дима весь был моим: телом, душой мыслями — и осознание этого заставляло все внутри медленно плавиться.
Наверное, и ушла я тогда потому, что понимала: вся эта ситуация превращается в неконтролируемую снежную лавину, которая грозила уничтожить мою размеренную жизнь.
Я даже была в какой-то мере благодарна Диме за то, что он поставил меня перед выбором. Подтолкнул, так сказать, к принятию этого решения.
Нет, ну вот, правда, к чему все это могло привести?
Верно — ни к чему хорошему.
«Поэтому, чем раньше я прекращу наши встречи, тем лучше», — убеждала я себя.
После того, как я ушла из Диминой квартиры, как я тогда наивно полагала, навсегда захлопнув за собой дверь, мне стало буквально физически плохо.
