— Место так называется, почему — не знаю, — пожала плечами девчонка. — Наверное, в древности посёлок был с таким названием. Там такие заросли дикой вишни! Мы с мальчишками, что на ферме живут, в прошлый год туда ездили. Запрягли лошадь — и айда в путь, запасы на зиму делать. Ты ел когда-нибудь вишневое варенье?
— Варенье? — пропыхтел из-за её спины Ерёмин. — Это что-то варёное?
— Бедняга, — только и сказала в ответ Соня.
Издалека Жаворонки казались огромным белым облаком, лежащим на земле. Цвела вишня, и яблоня, и сирень — все эти незнакомые названия, озвученные Соней, ложились сладкими звуками на язык, и Сергей с удовольствием повторял их вслух. А потом ветер принёс запахи, и голова Ерёмина пошла кругом, и он утонул в ароматном белом облаке, а когда вынырнул — Соня трясла его за рукав, показывая на колодец: оказывается, они уже пришли.
— Не понимаю, — задумчиво произнёс Ерёмин. — Почему мы заперлись в городах, когда вокруг такое чудо?
— Ветки сухие для костра собирать давай, философ, — проворчала Соня, но тут же смягчилась, вздохнула совсем по-взрослому:
— Поживёшь на ферме — поймёшь.
И после новой паузы, совсем тихо:
— А не поймёшь, значит, не зря тебя Мастер в ученики взял.
Глядя, как Соня ловко орудует большим ножом, расщепляя ветки на тонкие щепы, Сергей невольно залюбовался. Всякое дело у этой девчонки спорилось быстро, словно она с малолетства только этим и занималась. А ведь действительно — с малолетства. Это он сам прожил тридцать лет, запершись между стен, а она — вольная птаха. Здесь, за городом, всё было удивительно для Сергея. Старый колодец, сложенный из толстых брёвен, с кривой ручкой, которая крутила ворот, наматывая на него толстую железную цепь с полным ведром воды. Ворот громко скрипел, рассказывая о чём-то своём, колодезном, а вода оказалась ледяной, так что от холода сводило зубы, и её можно было пить лишь маленькими глотками, не торопливо и с паузами. Ерёмин долго вглядывался в колодец, перегнувшись через край, пытаясь разглядеть дно, но так и не увидел. Зато раз десять сбросил ведро, слушая, как оно летит вниз, ударяется о воду, а затем зачерпывает её краем и стихает, мгновенно тяжелея.
— Совсем малой, — прокомментировала Соня. — Вёдрами играет.
Но Сергей нисколько не обиделся. С любопытством разглядывал кресало и кремень: полоску закалённой стали с мелкой насечкой и камень, о который этой полоской выбивались искры. Сунул нос в мешочек с высушенным трутовником, и долго чихал, слушая объяснения Сони о том, что гриб этот растёт прямо на деревьях, и иззвены собирают его не только, чтобы огонь разводить, но и для лечения. Она показала, как разжигается костёр, а потом весело посмеивалась, наблюдая за неуклюжими попытками Ерёмина. В конце концов, он разозлился, и раздражённо бросил древнюю зажигалку на землю, но девчонка заставила подобрать и не отстала, пока у него не получилось. В котелке она вскипятила воду, засыпала туда чайную заварку, сверху бросила сорванные с вишни листья и прикрыла крышкой. После полудневного перехода еда показалась Ерёмину не просто вкусной — волшебной. Ничего вкуснее он никогда не ел и не сомневался, что никто в его прежней конторе — тоже. А особенно Сергея поразили странные съедобные овалы, покрытые тонкой белой скорлупой. Под ней скрывалась такая же белая мякоть, а в самой серёдке — ярко-жёлтая сытная масса.
