Однажды весной эта стерва за неимением вокруг ни одной собаки выбрала жертвой меня. Стала обихаживать, гневно каркать, летать над самой головой и всем своим видом демонстрировать, как я ей люто не нравлюсь. И косо при этом поглядывала на мою трость — наверное, хватило опыта узнать, что у людей руки могут оказаться гораздо длиннее, чем кажутся. Я человек простодушный, меня любая ворона вокруг когтя обведёт. А уж эта — само собой разумеется. Честно говоря, я растерялась. Не зная за собой греха против ворон, я вспомнила вдруг, как истерично переживала в моём детстве воронья стая, когда у нас на даче птенец выпал из гнезда, и никого к нему не подпускала, хоть мы и хотели ему помочь, поднять обратно в гнездо. По наивности я решила, что и у этой моей старой знакомой, противницы собак, случилось несчастье. Я обошла вдоль и поперёк приличный периметр и убедилась, что никакие птенцы в траве не прячутся. А она всё это время бурно радовалась тому, как ловко меня провела. Впрочем, когда я пошла к скамейке, она и тут меня не оставила — не давала работать. Но я не собака — не прыгала, не кидалась на неё, гневно не лаяла. Успокоилась она. Тем более, что вскоре появились и первые собачники…
— Чёоооорт! По ногам обязательно?!
— Ну, прости, прости…
— Смотреть надо…
— Ладно тебе…
— Копытами своими…
— Перебрал сегодня малость…
— Как по асфальту…
— Вообще-т я не пью…
— Места навалом…
— Так уж сегодня вышло…
— Нет, обязательно по новым ботинкам!
— У Ленки был на сва… ик…
— Чёооорт!!! Чёрт! Чёрт!
— Извиняюсь, на свадьбе…
— Это были новые ботинки!
— Сука Ленка.
— Ты посмотри, какая дыра на носке!
— Ни хера не знал до вчера.
— Я три месяца без работы!
— А как Сашка сказал…
— Тут подфартило наконец.
— Думал, убью суку.
— Друг слово замолвил…
— И его, гада…
— Денег одолжил: одеться-обуться.
— Пришел. Как же, мечтали меня видеть…
— Старые совсем развалились!
— Знаешь, я там сел, выпил. И жалко дуру стало.
— Ты хоть слышишь меня, сволочь?
— Я сейчас выхожу.
— Я тоже. Ты видишь, что ты наделал?!
— Да брось ты, дам я тебе денег. Говно, а не кожа.
— Не нищий.
— А пишут — кожа.
— Перебьюсь как-нить.
— Да лано, деньги теперь ни к чему…
— Так не бывает…
— Бывает. Классный ты мужик, пойдем, штоль?
— Пойдем…
Закон бутерброда знаете? Кто ж его не знает! И мне он знаком — с детских лет вдалбливали: «Бутерброд падает маслом вниз. Всегда. Такой закон. А если упал маслом вверх, то это не бутерброд, а горе луковое. Или масляное. Значит, это ненастоящий бутерброд, с ним что-то не так». Мне всю жизнь хотелось убедиться в истинности Закона Бутерброда, но съесть бутерброд всегда хотелось больше, чем проверить теорию. Так ни один на моём веку и не упал. Ни разу. Сегодня, правда, нашёлся экстремал — с икрой заморской баклажанной, попытался соскользнуть с тарелки, но я ловко подхватила его на полпути к полу. Впрочем, если б он и упал, масла на нём всё равно не было, ибо нынче пост. Так что теория всё равно осталась бы непроверенной. И вот на старости лет я боюсь впасть в ересь, но всё-таки смею предположить: а может, Закон Бутерброда должен звучать так: «Бутерброды не падают. Никогда. Не заложено это в их природе».
