— Неужели всем так хочется умереть, — громко возвестила Гермиона, когда братья-близнецы Уизли в отдалении от них разочарованно засвистели директору. — Замечательное решение, правда, Гарри? — и она посмотрела на него с таким странным взглядом, что Гарри поспешно отвернулся.
— Я думаю, ты неправильно это воспринимаешь. Ведь твой папа работает аврором, и если ему приказано приехать в Хогвартс, то он просто обязан это сделать, — пожала плечами Луна. Наконец она убрала свою руку с руки Гарри, и он почувствовал, что снова может дышать. Это была определенно странная реакция.
— Но он мог бы сразу мне сказать! — возмутился Гарри. Перед ними, наконец, появилась еда, но есть ему совсем не хотелось.
— Может быть, он знал, что ты так отреагируешь, и не хотел портить последние ваши дни дома, — нашелся и на это ответ у Луны. После этого она замолчала, принимаясь за еду.
Гарри смотрел на то, как его отец занимает свое место за преподавательским столом. Он переглянулся с Ремусом, после чего принялся вежливо разговаривать с профессором МакГонагалл, которая была и его деканом в прошлом. Он попросту не хотел, чтобы Сириус знал, какие большие проблемы с социализацией у его сына, и еще больше не хотел, чтобы отец бросился его защищать. И боялся расстроить его своей слабостью и невозможностью защитить. Все сразу навалилось на него с невероятной тяжестью, и Гарри очень захотелось отправиться в свою башню, лечь в кровать и уснуть, чтобы с утра подумать обо всем получше. Он очень любил Сириуса, но ему постоянно казалось, что отец перебарщивает со своим вниманием к нему. Серьезно, ему уже не пять лет, и он не валяется с идиотской эпидемической волшебной сыпью, которая поражает всех детей в возрасте пяти лет и является аллергической реакцией своего рода на просыпавшуюся стихийную магию.
Вообще-то именно в этом году Гарри решил разобраться со всеми своими проблемами сразу. Однако одна из них начиналась прямо с утра, и именно ее решение Гарри ни знал ни на один процент.
— Какой у тебя первый урок, Гарри? — спросила его Луна, когда они выходили из зала. Гарри даже не оглянулся на отца, не собираясь разговаривать с ним сегодня, и надеялся, что Сириус не станет разговаривать с ним в коридоре. Взрослые вообще не очень понимают, что в мире подростков считается крутым, а что — нет. Хотя сам Сириус точно считался, и от этого Гарри было только тяжелее. Ему не видать ни силы отца, ни внешности, ни его умения обращаться с другими, так что даже если он не нравился, сказать плохого слова ему не смели. Для Гарри его отец был недостижимым идеалом, и оттого собственные проблемы еще больше ухудшали ситуацию: ему точно не быть, как его отец.
