Это если предположить, что все происходящее имело место на самом деле. Пока что все вокруг казалось довольно правдоподобным, а по части информации, поступающей от органов чувств, и вовсе убедительным даже в мелочах, но происходило ли оно в действительности? Он никогда не слышал о том, чтобы людей после смерти забрасывало в произвольно выбранный момент из прошлого. Что это вообще такое, какая-то странная вариация на тему временной петли?..
Не исключено, что это попросту шанс послать все к черту и удрать в Белиз. Или на Крит — он всегда питал слабость к Средиземному морю. Может, к этому и сводится все загробное существование — поначалу испытываешь замешательство, поскольку к посмертию путеводитель не прилагается, а потом оборачиваешь все к своей выгоде и делаешь то, что так и не удалось при жизни...
Дверь закусочной с грохотом распахнулась; Северус машинально повернулся посмотреть, кто это так шумит...
И едва не задохнулся от застрявшего в горле кома, потому что на пороге стояла Лили.
Лили, которую последние семнадцать лет он видел только в чаше думосброса — а значит все равно что не видел вообще; Дамблдор наверняка ввернул бы на этом месте какую-нибудь пакость о том, как магия сердца отличается от магии волшебной палочки, но Северус полагал, что у людей попросту дырявая память. Он совершенно забыл эти веснушки у нее на носу — и лишь увидев их заново, припомнил, как она год за годом (и совершенно безуспешно) пыталась справиться с ними при помощи солнцезащитного крема. Забыл он и эти брови — кончик правой слегка задирался вверх, и это бесило Лили, потому что — как она говорила — бровям положено быть одинаковыми. У Поттера — у младшего, Гарри — были точно такие же брови.
А еще он забыл, как она умела сверкать глазами.
Но эту встречу в маггловской забегаловке незадолго до Рождества он не забыл, о нет.
Потому что ее никогда не было.
Вернувшаяся к его столику официантка изучала посетительницу, скучающе приподняв бровь. Если Лили ее и заметила, то не подала виду, но Северус подозревал, что она слишком увлеклась, пытаясь прикончить его взглядом: разгневанная Лили наблюдательностью не отличалась.
— Северус, — прошипела она, так яростно стиснув зубы, что его имя прозвучало как парселтанг. На мгновение Северус опешил, пытаясь понять, что может быть такого ужасного в сочетании его и обеда в маггловской кафешке, но по зрелом размышлении рассудил, что скорее всего ее вывело из себя что-то еще.
