Очередные тактические маневры. Северус мысленно вздохнул.
— Лили здесь, матушка, — произнес он, опять прибегая к безэмоционально-окклюментному тону.
Она продолжала помешивать содержимое кастрюли. Северусу захотелось помассировать точку между бровями, но он удержался. Закусив губу, Лили посмотрела на него отчаянно и умоляюще; он охотно принес бы ей что угодно, от драгоценностей до головы Сириуса Блэка с рыбой и чипсами на гарнир, но никак не мог понять, чего же она хочет.
— Здравствуйте, миссис Снейп, — произнесла Лили таким тоном, будто предпочла бы ту яму со скорпионами.
Мать вынула из варева ложку, постучала ею о край кастрюли — три негромких удара, один за другим — и после этого наконец обернулась к стоящим на пороге. Северус невольно задумался, так ли себя чувствовали на его уроках первогодки-хаффлпаффцы.
— Северус, не забудь о том, что мы с тобой обсуждали, — промолвила мать, открывая кран в раковине одним движением волшебной палочки.
Когда он поднимался по лестнице, Лили следовала за ним по пятам — так близко, что практически дышала ему в спину.
— Что она тебе вчера наговорила? — поинтересовался Северус подозрительно.
Лили зарделась.
— Ничего. Совсем ничего.
— Даже моя настольная лампа лжет не столь неумело.
— Ну разумеется — она не краснеет, и у нее нет лицевых мускулов, — он по-прежнему не сводил с нее взгляда, и Лили поморщилась.
— Я не... Послушай, она правда ничего такого не сказала. Просто... давай лучше не будем об этом, ладно? Это же твоя мама.
— Хорошо, — согласился он, притворяя за собой дверь в комнату. Чтобы не дать ей совсем захлопнуться, он вставил в щель между створкой и косяком старый ботинок — мало ли что матери в голову взбредет, еще ворвется и вышвырнет их обоих в окошко. — Я ее знаю — ты, скорее всего, вообще ни при чем. Она со всеми себя ведет... так же обаятельно.
Лили таращилась по сторонам — с любопытством нескрываемым, несомненным и весьма заметным — но прервалась и взглянула на него как-то странно.
— Со всеми? Даже с тобой?
— Такая уж она есть, — произнес он, ощущая привычную пустоту окклюменции где-то на периферии восприятия. И добавил неожиданно: — А знаешь, ты права — я не хочу об этом говорить.
Кажется, Лили не могла решить, расстроилась она из-за этого или обрадовалась.
— Следует ли мне уточнить, какое злодеяние совершила Петунья на сей раз, или же от расспросов предпочтительней воздержаться?
Лили стянула влажную куртку, исхитрившись вложить в один-единственный вздох целую гамму недовольства, и осталась в зеленом джемпере — Северус еще ни разу его не видел. На комплимент он, однако, не отважился, хотя и не понимал ее нелюбви к зеленому — этот цвет делал ее красоту поистине ослепительной.
