— Рано или поздно найдется человек, который вобьет вам кол в сердце! — Подбородок задирался все выше, маскируя накативший ужас.
— Осмелюсь напомнить тебе, радость моя, что еще три минуты назад ты была готова растаять в моих объятиях, — Граф снова стоял очень близко, а у нее опять начинала кружиться голова. — Многое ли изменилось от того, что ты узнала мое имя?
Длинные пальцы сжали ей руку. Прохладные губы коснулись запястья.
— Я расскажу тебе все, обещаю. Первой из людей. Только пойдем со мной.
— И не подумаю! — из последних сил возмутилась девушка, вырывая руку из цепкого захвата. Глаза вампира манили с такой силой, что ей стоило немалого труда собраться с мыслями. — Вы, Граф, опасный маньяк. Сжигаете деревни, сажаете на кол людей, варите в кипятке непорочных дев и детей.
— И все это в одиночку? Бурная у меня, должно быть, жизнь, — на лице Влада отчетливо проступило насмешливое выражение.
— Да какая разница, сколько вас там! Может, вы нанимаете других подонков обстряпывать грязные делишки. Возможно, глумитесь сами. А потом уползаете к себе в логово и ведете неприлично роскошный образ жизни. В то время как лучшие люди тяжелым трудом обеспечивают ваше гнусное существование.
— Ты называешь двергов лучшими людьми? — Его удивление выглядело вполне искренним. — Даже я не обладаю подобной широтой взглядов, радость моя. Поговорил бы я с тем, кто забил прелестную головку такими бреднями… Но, если хочешь свести диалог к взаимным обличениям, изволь. Что ты сама из себя представляешь? Кому и что пытается доказать одетая по-мужски и обвешанная оружием девица посреди леса? Не лучше ли посвятить жизнь другого рода поискам?
Губы Анны задрожали. Да как он смеет? Это ее дело и ее борьба за уважение отца.
Но Граф только начал атаку.
— Борьба за справедливость? Или личное сражение за право считаться наследницей рода? Но ты и так ею являешься. А тебе ведь хочется совсем другого. Балов, шикарных платьев и приятных кавалеров.
Под его пристальным взором она чувствовала себя некомфортно. Вампир каким-то образом проник в ее самые сокровенные мысли. Анна была поражена, прочитав в его взгляде отражение собственных чувств, их близости. Как будто он снова дотронулся до нее, и под кожей зазвенела побежавшая быстрее кровь. Рядом с ним действительно хотелось чувствовать себя женщиной.
Граф улыбнулся, заметив ее замешательство, но улыбка отнюдь не выглядела злорадной.
— Так будь собой! Поддайся своим желаниям, радость моя, иначе они сожгут изнутри. А от тебя и так не много осталось.
