Тонкий палец ткнулся в ожерелье на груди старика. Охотник присмотрелся и не поверил глазам. Каким образом можно собрать такую коллекцию ушных раковин? Лысые зеленые, волосатые коричневые, длинные с белесым пушком, заостренные с розоватыми проплешинами — все они были аккуратно нанизаны на нитку и вразнобой покачивались при ходьбе.
— Как знаете, — проворчал старик и поковылял вниз по лестнице.
— Хороший мужик, — одобрил Дарк усекновение ушей нечисти. — И дело у него правильное — продавать чеснок честным людям.
Белобрысая фыркнула, но прокомментировать свой скепсис не успела. По ступенькам вприпрыжку спускались цепочкой шесть пробок от бутылок шампанского.
— И все-таки вы не можете отрицать, что здесь очень весело, — рассмеялась Баньши. Сидя на корточках, она трогала одну из них пальцем.
— Бросьте эту гадость, — с отвращением сказал Охотник, обходя подпрыгивающие затычки по большой дуге.
— Нет, я, пожалуй, возьму ее с собой, — на лице девушки отразилась задумчивость.
— Берите что хотите, только пойдемте.
— Да не нервничайте вы так! Это не шишки. Они не кусаются.
— Глупо верить в дружелюбие здешних обитателей, — процедил Дарк. — Вокруг настоящего маньяка обычно кучкуются сплошные ренегаты. И дегенераты.
Пробка закрутилась у мужчины под ногами. Помня опыт общения с камнем, Охотник сдержался и для начала попробовал осторожно отпихнуть прилипалу ногой. Та не отставала. На выручку, сопя и похрюкивая, спешили четыре ее сестры. В том, как они в прыжке цеплялись за штанины, чувствовалась если не угроза, то предостережение.
— Расслабьтесь и спокойно идите вперед, — посоветовала Фея. — И перестаньте злобно таращить глаза на расшалившихся малюток. Они просто заигрывают с вами.
Дарк сдавленно выругался и, сжав арбалет, пошел вверх по лестнице. Надоеды продолжали выписывать внизу кренделя, но он старался не обращать на них внимания.
На четвертом шаге тактика игнорирования с треском провалилась. Дерево хрустнуло под тяжелым сапогом, цилиндрик жалобно хрюкнул напоследок. Охотник оторвал подошву от ступени и выругался уже громко. Глупая пробка умудрилась сунуться ему под ногу при ходьбе, и он раздавил ее. Случайно. Хотя и предпочел бы сделать это намеренно.
— А вот сейчас, боюсь, игры закончились, — не преминула прокомментировать происходящее Баньши.
Он и сам прекрасно видел, как изменилось настроение пробок. В отличие от камней в коридоре, деревяшки не разговаривали, зато задорно хрюкали, шипели и чпокали, когда напрыгивали на его сапоги.
