Этого я вынести уже не могу: мгновенно подхватываю выроненный Штруделем пистолет, быстро передёргиваю затвор и стреляю в парня. Видимо, сноровку за годы, что я не держал в руках оружие, я всё же не утратил, потому что парень секунду спустя уже корчится на песке и пускает изо рта кровавые пузыри.
Не теряя времени, я бросаюсь к джипу, рывком распахиваю водительскую дверь и выдергиваю второго парня наружу. И вовремя — тот уже достал свой пистолет, чтобы помочь поверженному коллеге. Остаётся только стандартно врезать ему в висок, чтобы он безвольно опустился рядом с джипом.
— Лёха! — Я оглядываюсь на Штруделя и вижу, как тот опускается на песок, зажимая рану на плече. — Как ты?
— Ничего, сносно, — прошипел Лёха и поморщился. Всё-таки мало приятного получить пулю в плечо. — Дай руку, помоги встать.
Я дотащил Лёху до нашей машины и стал искать, чем перетянуть рану.
— Оставь меня, иди и посмотри, что с ними. — Лёха всё ещё морщился, но терпеть боль уже может.
Мимо затихшего на песке парня я прохожу, отвернувшись. Хоть это и жестоко, но мне его не жалко — он стрелял первым и ранил моего друга. За такие вещи наказывают. Второй парень пока лежит рядом с джипом, но уже потихоньку приходит в себя.
— Ты, мужик, даже не представляешь, с кем связался! — хрипит он. — Лучше тебе поскорее сделать ноги отсюда или вообще из страны уехать!
— Чего-о?! — Я повторяю стандартный удар, и он успокаивается уже на более длительный срок.
После этого я заглядываю в машину, где сидел человек с разбитым лицом и, не делая попыток скрыться, мрачно наблюдает за происходящим наружи.
— Выходи, ты свободен. — Я говорю это по-русски, но человек, как ни странно, понимает. Он лишь протягивает мне руки, скованные наручниками, и просит тоже по-русски, но с сильным акцентом:
— Ты их можешь их снять?
В карманах лежащего рядом с джипом парня я нахожу ключи от наручников.
— Откуда ты, приятель, русский знаешь?
— Со мной одно время много ваших работало, пришлось выучить.
— Выходи. Ты Шауль Кимхи?
— Да. А вы кто такие?
Но раньше времени я ему рассказывать не стал ничего, лишь огляделся по сторонам:
— Давай сдёргивать отсюда, а то приедет полиция, появится много ненужных вопросов…
Шауль молча вылезает из джипа и вытирает краем майки разбитое лицо:
— Ну, и куда мы поедем?
— Садись в нашу машину, а там разберёмся. Оставаться здесь нельзя ни при каком раскладе.
Шауль молча лезет на заднее сиденье Лёхиной машины, и за руль теперь сажусь я, потому что Лёха ослаб от потери крови и сидит в кресле справа от меня, откинувшись и закрыв глаза.
