Разгрузившись, грузовики сразу же ушли обратно, забрав в медсанбат последних раненых. Танкисты же, закончив мелкий ремонт, занялись заправкой боевых машин топливом и погрузкой боеприпасов. Между прочим, то еще удовольствие, вручную заправить танк (насос в наличии имелся, но в количестве аж целой одной штуки; где остальные, Кобрин даже выяснять не стал, экономя время и нервы). А потом еще и унитары погрузить, оттирая каждый от консервирующей смазки. Поглядев на занятых делом товарищей, Сергей неожиданно подумал, что гордое прозвище «мазута» танкисты получили именно за это: не облить комбез соляркой или маслом и не перемазаться по уши в солидоле практически невозможно. Точнее, абсолютно невозможно. А уж когда начнут руки керосином отмывать, поскольку ничем иным проникающий в каждую пору тавот просто не возьмешь… ну, понятно, одним словом…
Немцы не тревожили, лишь однажды прошел в сторону переправы, поблескивая остеклением угловатой кабины, авиаразведчик. В ответ раздалось знакомое «пах-пах-пах», и летуны торопливо отвернули, обходя мост по широкой дуге и ложась на обратный курс. Успели ли наблюдатели что-то углядеть или нет, Сергей не знал да и не собирался отвлекался на подобные мелочи: своих проблем хватало. «Выше крыши», как предки говорили. Да и погода, к вящей радости комбрига, внезапно начала портиться, небо постепенно затягивали низкие тучи, судя по виду которых, через часок-другой ни о каких авианалетах люфтваффе думать не придется. Конечно, лето есть лето, и хлынувший ливень уже через полчаса вполне может смениться ярким солнцем, но все равно оставалась надежда, что сегодня обойдется без бомбежек. А там и стемнеет потихоньку…
Связавшись, пусть и не с первой попытки, с артдивизионом, Кобрин еще больше воспрянул духом – подтянувшиеся тылы подвезли им боеприпасы. Значит, у них будет серьезная поддержка! А на что способны несколько батарей шестидюймовых «МЛ-20», он видел утром. Заручившись «добром» от полковника Михайлова, отдал им приказ готовить позиции на территории станции, благо там артиллеристам будет где укрыть гаубицы. Впечатленный успешной атакой бригады (и в равной же мере раздосадованный потерями «двести третьей»), комдив не спорил, прекрасно понимая, на кого теперь в первую очередь навалятся фрицы и кому от них отбиваться.
– Командир! – Голос башнера оторвал Кобрина от размышлений. Анисимов стоял перед Сергеем и улыбался. В руке Степана аппетитно дымил помятый с одного бока котелок, накрытый здоровенным ломтем ноздреватого хлеба. Комбриг автоматически подумал, что запах от котелка наверняка просто обалденный, вот только напрочь забиваемый могучим ароматом солярки и керосина. – Вы б того, тарщ подполковник, покушали, что ли! Сколько можно метаться, с утра ж, поди, маковой росинки во рту не было? Вот, я принес.
