Земских заплакал, уронив голову на руль. Слабости он тоже себе не позволял. Его глаза оставались сухими даже на похоронах матери.
Вдруг в окно заколотили. Земских вздрогнул всем телом, но голову поднял не сразу. Сначала вытер влажные глаза, чтоб не показать слез. Он думал, что это Валера последовал за ним на стоянку, и Леше не хотелось предстать перед другом в «расклеенном» виде. Но оказалось, что возле его «Тойоты» стоит Димитрич. Бомж, который обитал где-то поблизости, и иногда, когда охрана его не прогоняла, побирался возле клиники. Земских всегда проходил мимо. В качестве благотворительной помощи он делал бесплатные операции, но не подавал на улицах.
— Эй, док, у тя все пучком? — услышал Леша голос Димитрича.
— Да, я в порядке.
— А то смотрю, мордой в руль уперся… Думал, поплохело тебе.
Земских покачал головой и натянуто улыбнулся.
— А мне плохо, — жалостливо проговорил Димитрич. — Шланги горят.
Леша повернул ключ зажигания. Мотор заурчал. Димитрич занервничал.
— Соточку на опохмел не подкинешь, док? — прокричал он. — Знаю, ты мужик суровый, но не зверь же, а я помираю…
И тут Леша сделал то, чего от себя не ожидал. Он протянул руку на заднее сиденье и достал пакет. Презенты от благодарных пациентов — коньяк, сигары и конфеты. Опустив стекло, Земских отдал дары Димитричу. Тот тут же сунул лицо в пакет. Содержимое бомж рассматривал долго. Секунд пятнадцать, не меньше. Очевидно, не мог поверить глазам.
— Это все мне? — сглотнув, прошептал он.
— Тебе. Лечись.
— Док, ты… ты… Человечище! Спасибо тебе.
— Не за что, я все равно не пью, не курю.
— Так это «Хеннесси» и «кубинки». — Димитрич прослезился от счастья.
— Ладно, наслаждайся, поехал я.
— Эй, стой, док.
— Что еще?
— Да мне как-то неудобно одному это все употребить… — Даже речь Димитрича облагородилась после того, как в его руки попали высококлассные продукты. — Это ж тебе подарили люди, которых ты вылечил, порадовать хотели, забери хотя бы конфетки.
— Сладкое я тоже не ем.
— Здоровеньким помереть хочешь? — хмыкнул бомж. — Что ж, каждый по-своему с ума сходит. Ну, бывай тогда.
И, сунув пакет за пазуху, убрался со стоянки. А Леша остался. Он понял, что не в состоянии вести машину. Нервы как натянутые канаты, что вот-вот лопнут. В голове каша. Глаза застилает пелена. И ладно, если, попав в аварию, сам «здоровеньким» помрет, так людей покалечит. И он заглушил мотор. Попил воды. Протер лицо влажными салфетками. Затем, разложив кресло и включив музыку, лег, закрыл глаза и стал думать.
