— Ты что, беременна?
— Нет, но…
— Тогда мы можем все перенести. Я не хочу, чтобы воспоминания о свадьбе имели горький привкус.
— А я хочу, чтобы ты стал моим мужем, вопреки всему. Это же не просто штамп в паспорте. Это нечто большее. — Оля путалась, не могла объяснить толком из-за волнения. — Это ритуал… Пусть он и сводится всего лишь к штампу в документе. Мы докажем друг другу не только свою любовь, но и покажем, что нам нипочем все трудности.
— Давай покажем это, переживая их. А потом поженимся.
— Если ты не явишься послезавтра в загс к одиннадцати часам, считай, между нами все кончено.
Это был последний их разговор.
Послезавтра в одиннадцать Леша в загс не явился. Он прокапывал отца и следил за тем, чтоб тот не захлебнулся собственной блевотиной. Естественно, Земских мог перепоручить кому-то это дело. Как и позвонить невесте. Но он отключил телефон и сидел у кровати папаши, уже понимая, что не сможет не то что любить его, а тем более уважать, но и просто ему сочувствовать.
Когда младший Земских вернулся в большой город, то оказалось, что в ИХ квартире нет ни одной вещи Оли. Он забрал оттуда свои и вернулся в общежитие.
С любимой он пытался связаться. Сначала звонил, но абонент был вне зоны доступа. Потом ездил в Олин институт, но оказалось, она перевелась. Ее родители с ним разговаривать не желали. А к Саше Пахомовой, которая наверняка знала, как связаться с Олей, он обратиться не посмел.
Так и потерялись…
И вот нашлись!
И сидят сейчас друг перед другом как чужие.
— Оля, я так сожалею обо всем, — проговорил Леша, еще раз глотнув кофе. Нет, все же дрянь какая-то, а не напиток. Цикорий приятнее.
— О чем именно?
— Не о наших отношениях, конечно. О том, как они закончились.
— Ты бросил меня у алтаря.
— Да, я был козлом.
— Не стану спорить.
— То есть ты до сих пор считаешь, что все сделала правильно тогда?
— Да.
— А как же второй шанс? Считается, что его нужно давать людям.
— У тебя он был, ты не воспользовался.
— Я искал тебя.
— По прошествии трех недель? То есть ты мог без меня прожить все это время. Я-то без тебя умирала… — Она залпом выпила коктейль. — Ладно, давай не будем ковырять давно зажившие болячки. А разойдемся по номерам и ляжем спать.
— Ты в каком?
— Это не важно.
Она встала и зашагала к выходу. Леша проводил ее взглядом, думая о том, что возраст не только не испортил эту женщину, а пошел ей на пользу, допил кофе и поплелся к себе. Старую болячку он все же расковырял, и она болела…
