— И что? — Матушка покачала головой.
— А ничего. Их посчитали обезумевшими от горя поклонниками. А вон оно как вышло. Ну и грязная она была, не зря я её на дух не переносила.
Иттана перекосило от злобы. Ложь! Гнусная неприкрытая ложь. Бред, рожденный чьим-то воспаленным мозгом. К чему Агнии делить постель со многими? Ради какой выгоды?
Невозможно. Глупо. Омерзительно!
Он почти рассказал матери, что нельзя верить всему сказанному, но вовремя прикусил язык. Толку спорить с ней, да ещё при Рите, которая потом будет ахать и охать, мол, совсем твой сынок распоясался, мать не уважает, в словах твоих ищет обман.
Впрочем, если имя Иттана всплывает в общем списке, опозорив тем самым род Берков, Рита знатно поглумится над сестрой.
Да существует ли тот список?
Наскоро одевшись, Иттан поехал на кладбище, где среди мраморных статуй, в тени кленов, покоился прах знати Янга. В городе мертвых всегда царила особая тишина, словно призраки замолкали, завидев на своей территории чужака. И статуи существ — людей, рынди, ави, — застывшие навеки точно в танце, провожали Иттана внимательными взглядами. На могиле Агнии имелось только надгробие. Года жизни, фамилия, имя, но без эпитафии. Её статуя уже была заказана, Иттан слышал от матери, но скульптор обещал изготовить ту не раньше осени. Зато цветов было столько, что надгробие терялось за пестротой лепестков.
Иттан не верил сюжетам книг или пьес, где герой приходил к могиле любимой женщины и стоял над ней в полном молчании, но сейчас он сам превратился в такого мужчину. Просто смотрел на цветы, мысленно пересчитывая бутоны. Кусал губу. Ненавидел Агнию за ложь — мигрень, конечно! — и восхищался её стойкостью.
Болело.
Рвало.
Тошнило от одиночества.
Так ничего и не высказав из пережитого, не нарушив вечной тишины, он уехал с кладбища. И мертвецы провожали его шелестом листвы.
Если понадобится, он отстоит честь Агнии. Признается перед всеми, что был её единственным любовником. Пусть обмывают косточки ему, но не ей. Агния чиста! Была и будет.
А у ворот дома обнаружилась девчонка из недавнего прошлого. Она стояла, прислонившись к кованому забору, недалеко от парадного входа — прохожие посматривали настороженно на гостью из мира нищих — и безостановочно чесалась.
Надо же, и дом его нашла без подсказки — какая сообразительная девочка.
— Здравствуй, — кивнул ей Иттан, держась на расстоянии вытянутой руки. — Разыскала кольцо?
На бледных щеках девицы появились ямочки.
