Не та дверь [сборник] | страница 8

Он обулся и открыл дверь. И замер на месте.

— Ой, Ромочка, здравствуй! — радостно защебетала Анна Семеновна, стоявшая у порога. В руках у нее была упаковка с печеньем. — А я вот Андрея Степановича проведать пришла! Разрешишь?

И она бочком, по-утиному принялась протискиваться в квартиру. Остолбеневший Рома быстро сориентировался и решительно загородил проход:

— Анна Семеновна, спасибо, давайте в другой раз. Он спит сейчас, неважно чувствует.

— Что-то случилось? — Лицо старушки стало испуганным.

— Нет, пустяки, просто будить не хочу. Давайте ваше печенье, я ему передам.

— Нет, я лучше попозже зайду. Ты ведь будешь дома?

Рома неопределенно кивнул и стал закрывать дверь, матеря про себя эту назойливую старуху. Как же не вовремя она приперлась сюда со своим печеньем!

Из прохладного подъезда он выскочил в жаркий душный двор. Мелькнула припозднившаяся мысль, что следовало бы закрыть окна, ну да ладно, на них все равно сетки. А за выходные запах не успеет появиться. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.

Жанна сидела в машине и курила с каменным лицом. Судя по набитой пепельнице, за те полчаса, пока Рома был в квартире, она уничтожила больше половины пачки.

— Ну и? — не глядя на него, процедила сквозь зубы она, и Роме вдруг с неудержимой силой захотелось схватить эту развалившуюся в его машине девицу и трясти до тех пор, пока с нее не осыплется вся косметика вместе с этими мудацкими накладными ресницами.

— Что «и»? — глухо спросил он, включив зажигание. Двигатель мерно заурчал.

— Что ты там делал? — визгливо спросила Жанна, нервно запихивая окурок в пепельницу. При этом она запачкала указательный палец и на ее лице появилась брезгливая гримаса.

— Дрочил вприсядку, — холодно ответил Рома, резко трогаясь с места. Голова Жанны по инерции дернулась назад, глаза округлились, превратившись в огромные буквы «О»; она хотела набрать в легкие побольше воздуха и разразиться какой-нибудь обвинительной тирадой, но что-то во взгляде Ромы ей показалось таким ненормально-чужим, что она прикусила язык и стала судорожными движениями поправлять прическу.

Какое-то время они ехали молча, Жанна продолжала дуться на Рому, но, видя, что он и не думает первым идти на примирение, не выдержала:

— Что все-таки случилось?

— Голова разболелась, — нехотя соврал Рома, не отводя глаз от дороги. На МКАДе, как всегда в это время, образовались чудовищные пробки.

— Мм… голова, — протянула Жанна. На ее лице заиграла неуверенная улыбка, и она сказала: — Потерпи, мышонок, скоро приедем, и тогда я сниму твою нестерпимую боль.