На втором этаже она поставила саквояж возле двери, достала ключ, отомкнула замок и прошла в кухню. Оттуда, через коридор – в кабинет мужа.
Огляделась и, убедившись, что там его нет, сняла шляпку и бросила ее на диван. Взяла с камина коробку с папиросами «Ява», прошла к окну и, чиркнув спичкой, закурила.
Через улицу, напротив ее дома, высилась колокольня и пятиглавый храм Воскресения Христова. В нем десять лет назад они с Иваном Васильевичем повенчались. Вспомнив про мужа, Зося потушила папиросу и задернула тяжелые шторы. Прошлась по кабинету, села за письменный стол, положила на него локти и стиснула руками лицо.
– Боже мой… – низким голосом проговорила она, бездумно глядя на дверь.
Та вдруг открылась, и на пороге появился рослый мужчина.
Сначала Зосе показалось, что это муж, она даже встала, чтобы выйти навстречу, но потом сообразила, что это – чужой человек, одетый в парусиновую толстовку Ивана Васильевича. На его ногах были мужнины домашние туфли.
Он замер, потом усмехнулся, прошел к камину и взял чугунную кочергу. Заглянув в его глаза цвета холодной стали, Зося оцепенела от страха, потом нащупала под столешницей секретную нишу, взяла «револьвер» и сняла его с предохранителя, как учил когда-то Иван Васильевич.
– Кто вы такой?! – крикнула она и выставила перед собой «револьвер».
Незнакомец бросился к ней. Грянул выстрел, он пошатнулся, но все же успел ударить Зосю по голове, после чего сам рухнул на пол.
Обливаясь кровью и прилагая невероятные усилия, она выползла из квартиры и, оставляя кровавый след, съехала на животе по лестнице на первый этаж. На короткое время потеряла сознание, но снова пришла в себя.
На улицу Зося выбралась полумертвой. К ней подкатился мяч и, ткнувшись в голову, остановился в кровавой луже.
Прибежала девочка Уля:
– Няня! Няня! Смотри, здесь тетя лежит!
Увидев окровавленное тело, старуха кулем осела на землю и сиплым голосом завопила:
– Уби-и-или! Люди добрые! Человека убили!
Зося будто нехотя взглянула на нее, потом закатила глаза и обмякла.
Расстояние от автомобиля до подъезда – всего несколько метров. Солнце спряталось, но тяжелая, липкая духота висела в воздухе, льнула к телу и превращала жизнь в сущий кошмар. Взглянув на небо, Надежда сняла очки. В такую жару всякое существо стремилось в прохладу, и жизнь сводилась к перебежкам от одного кондиционера к другому.
«Дождь был бы кстати», – подумала она, поднялась на крыльцо и дернула за дверную ручку. Та не поддалась. Надежда вдавила перламутровую кнопку звонка. Ожидая, пока откроют, взглянула на металлическую табличку с надписью «Ателье Надежды Раух» и тут же решила:
