А ведь как все хорошо шло! За месяц рейда удалось собрать две большие фляги так ценимой лекарями слизи квазов - болотных жаб. Нарубить полторы сотни голов гадюк, для них же. Мешок белой грязи набрали, два желтых камня, килу по 3 каждый, десяток шниг, да и много еще чего, что с удовольствием скупали городские лекари и мастеровые.
Под сезон дождей купеческие караваны редки, торговый люд осторожничает, предпочитая не рисковать товаром и не затевает дальних переходов. Многим из продающих свою удаль не хватает работодателей и, дабы не сидеть без дела, горемыки не гнушались собирательством в болотах. Вода, она везде - вода, что сверху - вода, что с низу - вода. Кто посмелее, отправлялся на промысел в Пустые земли к западу от Труса.
Про них и рассказывал старый Ворт своим горемыкам-товарищам. Мужчины слушали молча, тот знал много и умел рассказывать. Быть бы ему примом, но он всегда держался в тени и на первые роли не лез, но был уважаем и в споре его слово было решающим и последним, что бы не сказал прим. А сейчас он просто рассказывал, чтобы самому хоть малость отвлечься от безнадежного проваленного похода, да и остальных занять, а то дурные мысли уже начали посещать некоторые отчаявшиеся головы.
- Добычу там, конечно, можно взять знатную, только зубы грима идут по золотому за штуку. А уж если повезет найти что оставшееся от Великой Войны, и вовсе - безбедная старость обеспечена. Но это если повезет, а вернуться везет не многим, уж очень не пусто в Пустых землях. Бывавшие там ловцы удачи, каким повезло вернуться обратно, рассказывали о таких тварях, что и у бывалых вояк дыхание перехватывало.
Но твари - не самое страшное, тварей можно услышать, если не зевать и не расслабляться, куда страшнее чудеса которых в Пустых землях привеликое множество. Например Зеленый Хоровод, его не трудно приметить, он как обычная травка, но не играет вместе с ветром, а словно бежит по кругу. Но чем больше круг, тем сложнее заметить, а стоит в него попасть - все. Не выбраться. Мигом сжимается хоровод все ускоряя вращение и вот уже ноги незадачливого путника перекручены и переломаны стянутые узлом, а он воет от боли и ужаса. Но крик его не долог, скоро и все тело, перемолотое в фарш медленно впитывается в землю корнями страшного хоровода. А травка снова колышется под ветром и надо очень приглядеться, чтобы заметить кольцо где она словно бежит по кругу.
Волосы Принцессы наоборот, заметить совсем просто: свисают они красивыми сиреневыми нитями с нижних веток деревьев и еле колышутся на ветру, словно приглашая: погладь нас путник, потрогай, какие мы нежные и шелковистые. Но только полный остолоп подойдет к ним, а остолопа и не жалко. Помирать ему долго, хоть и со смехом и улыбкой на лице, но долго и смерть страшная. Оплетут волосы, подвесят над землей в уютном коконе и будет остолоп смеяться пока от него даже костей не останется. И спасения нет. Даже если быстро из Волос вытащить, все равно, рвется он к ним как бешеный, а если не пустить, через несколько дней высыхает. Но находятся смельчаки которые Волосы Принцессы заготавливают, лекари за них золотом платят. Да некоторые мореманы, из тех, что побогаче, их скупают чтобы влетать в якорные канаты. Проку от этого нет, но примета такая, вроде как на счастье.
