Seven's joy and Eight is pain,
Nine to go… Ten back again.
Мартовский Копенгаген был сер, уныл и тёмен настолько, что Лиам чувствовал себя почти хорошо. Суета, связанная с переездом, изрядно утомила, но оно того стоило. Музеи столицы, библиотеки и коллекционеры, чьи заказы он выполнял раньше, теперь оказались в непосредственной близости, что позволяло брать больше работы, не связываться с дорогостоящими почтовыми пересылками и получать даже самые редкие экземпляры – такие, какие не отправляют почтой из опасений, что они рассыплются бесценным вековым прахом по дороге.
Чердачный этаж старинного дома напротив дворца короля Кристиана, понравился Лиаму ещё на фотографиях, которые показывала Агнете. Сестра подготовила немало вариантов, но Лиам выбрал почти мгновенно. Кажется, она даже обиделась, решив, что он ткнул пальцем наобум, но ему и в самом деле приглянулся дом на Вей Штранден 10. В итоге Лиам оказался прав: мастерская вписалась идеально. Единственный недостаток – выходившие на юг и восток окна – легко сгладился, стоило только повесить светонепроницаемые шторы. Никакого солнца – простое правило. Если придерживаться его, жизнь становилась сносной.
Первая неделя целиком ушла на обустройство и отдых. К концу месяца Лиам уже наведался в Королевскую библиотеку и подписал пару контрактов на реставрацию: недавно обнаруженная в частной коллекции неизвестная до сих пор гравюра Лорихса и двухтомник Шиллера издания позапрошлого века перекочевали на его рабочий стол – и Хедегор поздравил себя с почином.
На новом месте было непривычно. Незнакомые запахи, незнакомый дневной шум, мешавший засыпать. От беспокойной суеты улицы и винного ресторана на первом этаже Лиама заслонил тихий, этаж второй, который занимала нелюдимая студентка, пропадавшая на учёбе от рассвета до заката. К ней почти не заходили друзья, и с редкими посиделками на двоих-троих, случавшимися у неё, Лиам вполне мог ужиться.
Когда не спалось, он наблюдал за дневным городом через линзы телескопа. Но даже так глаза быстро утомлялись. Родители подложили сыну здоровенную свинью, соединив по любви или по глупости свои гены. Кто задумывался о таких вещах раньше? Кто задумывается о них сейчас?…
Лиам вздрогнул и вернулся к работе. Осторожно переворачивая страницы, он оставлял закладки на тех местах, где листы склеились под воздействием влаги, пыли и времени. Часы мелодично пробили шесть утра. Лиам как раз закончил возиться с первым томом. Удовлетворённо выдохнув, он встал из-за стола, выключил лампу и убрал книгу в чехол. Небо начинало окрашиваться в предрассветный серый. Сняв перчатки, Лиам прошёлся по квартире и задёрнул шторы. У последнего окна он задержался. Несколько минут разглядывал резко очерченные на светлом фоне силуэты: крыши домов с печными трубами, крыши часовен с крестами, крыши дворцов со шпилями и флагами… Когда в глазах стало нарастать напряжение, он сдвинул портьеры, отрезав доступ свету, и отвернулся.
