— Брось, — говорит Сэм. — Ты просто устал.
Он обхватывает меня рукой, чтобы помочь. Сэм тоже еле волочит ноги, так что я стараюсь не перекладывать на него слишком много веса. В последние пару часов мы прошли через ад. Кожу на руках до сих пор покалывает от того, как часто я был вынужден использовать Люмен, бросая огненные шары в раз за разом наступавшие отряды могов. Надеюсь, нервные окончания не разрушились от постоянного огня. Сейчас, даже от мысли использовать Люмен, у меня подкашиваются колени.
— Сопротивление… — говорю я с горечью. — Сопротивление появляется, только если война проиграна, Сэм.
— Ты знаешь, что я имел в виду, — отвечает он, и по дрожи в его голосе, я понимаю, как нелегко ему дается оставаться оптимистом, несмотря на пережитое за этот день. По крайне мере, он пытается. — Многие из этих людей знали, кто ты. Говорили, что видели видео в новостях. А то, что произошло перед ООН… по сути, ты разоблачил Сетракуса Ра на глазах у всего мира. Все знают, что ты сражаешься против могадорцев. Что ты пытался все это остановить.
— Тогда они знают, что я не справился.
Дверь квартиры на первом этаже приоткрыта. Распахиваю ее настежь, а Сэм закрывает и запирает ее за нами. Дотягиваюсь до ближайшего выключателя и с удивлением обнаруживаю, что электричество все еще работает. Похоже, электроэнергия есть лишь в некоторых частях города. Значит, этот район еще не так сильно разрушен. Тут же вырубаю свет, ведь в нашем положении привлекать внимание могадорских патрулей, которые могут оказаться поблизости, не лучшая затея. Пока я, спотыкаясь, доползаю до ближайшего дивана, Сэм обходит комнату и закрывает шторы.
Квартира представляет собой однокомнатную студию. Тесная кухня отгорожена от жилого помещения гранитной барной стойкой, один шкаф и крошечная уборная. Всюду следы торопливых сборов: по полу раскидана одежда, на стойке валяется опрокинутая миска с кашей, а под дверью лежат осколки раздавленной фоторамки. На фото молодая пара, лет двадцати, позирует на пляже, а у парня на плече сидит маленькая обезьянка.
У этих людей была нормальная жизнь. Даже если они выбрались с Манхэттена и оказались вне опасности, их привычному образу жизни пришел конец. Земля никогда уже не будет прежней. Я представлял себе мирную жизнь вместе с Сарой, когда моги будут разбиты. Не маленькую квартирку в Нью — Йорке, но что–то простое и спокойное. Вдалеке раздается взрыв, похоже, моги разрушают что–то в центре. Теперь мечты о жизни после войны кажутся такими наивными. После сегодняшних событий ничто уже не будет как раньше.
